Бандитская Лиговка

Дежурный с удивлением смотрел на вполне порядочного человека в костюме, с орденами, с сединою на висках и несущего какую-то чушь о болоте, грозящем городу массовыми галлюцинациями. Будто, проезжая по одному и тому же месту в электричке, человек на время перемещается как бы в другой мир. В последний раз, говорит, причудился ему доисторический лес с ящерами. Неужели и ветеранов приобщают к травке?

Старик страшно обиделся на беспардонную реплику милиционера.

- Не надо мне хамить, сосунок!

Дядя был не из робких, дядя был из тех закаленных, которые с ходу распознают врагов, особенно врагов коммунизма.

- Я пьяным бываю два раза в году. В День Победы и 7-го ноября. Средства не позволяют на большее.

- Кто говорит, что пьяный? Не обязательно пить, чтобы черти в глазах плясали. Достаточно ма-а-аленького такого укольчика и ты, дядя, счастлив.

- Не называй меня дядей! Я ветеран войны и труда. Я пришел рассказать все это, чтобы приняли меры. Уже дважды в электричке со мной происходит одно и то же.. И другие пассажиры, повторяю, чувствуют веселье...

- Ага, зрачки расширяются, мышцы расслабляются ... Эта ваша электричка, случайно, не "Петербург - Ленкорань"?

- Какая ещё Ленкорань?

Мужчина встал, он понимал, что мент считает его чокнутым.

- Я Родину защищал, а ты сидишь тут, кривляешься. Где ваш начальник?

- Полина Антоновна в главке, будет позже.

- Издеваешься над пожилым человеком. Какая к черту Полина?

- Антоновна. У нас командир - женщина.

Ветеран сплюнул и поплелся к выходу. Буремов посочувствовал:

- Какой-то гад деда на иглу подсадил.

- Наверняка родной внучок испортил родственника. Ждет не дождется освобождения дедушкиной квартиры.

Помощник дежурного Печонкин, слушавший диалог и с сожалением смотревший на деда, высказал предположение:

- А может и сынок.

- И сынок может.

- Дедушке недолго осталось, если ему в электричке мерещится парк Юрского периода , да с ментозаврами...

Буремов набрал номер телефона Уколова.

- Черкни себе адресочек. Сейчас дед приходил с глюками.

Уколов адрес записал и забыл до поры. До шума людского и бунта, что поднялся вскоре.

На самой границе Лиговского района, там, где перед железнодорожным полотном гниет злосчастное болотце, и раньше случались истории жуткие и удивительные. Теперь ночные патрули объезжают это место стороной, а граждане стараются забыть, что там, за пригорком - зловоние и квакают лягушки и чавкает болотная утроба. По разному называли это место. В РУВД чаще всего обозначали, как Озеро Духов.

Мальчишки, чей исследовательский азарт опасность затмевает, раньше наведывались к пространной луже, заросшей осокою и камышом. Потом нашли рюкзак и больше к луже ни ногой.

Рюкзак и рюкзак. Брезентовый, зеленый. А внутри... Короче, добавилось работы отделу по раскрытию умышленных убийств. Расчлененка. Но что удивительного в этой истории, так это неоднократное обнаружение страшного рюкзака.

Когда его вытащили из болотной лужи с лиговской стороны, на железнодорожной насыпи замаячил паренек со стороны пушкинской. Понаблюдал, а потом заявил, будто в луже ещё кое-что покоится.

Верно, пошарив палками, нашли сумку с головой, ступнями и кистями рук.

- Откуда знаешь? - взяли парня в оборот.

- Так это я вчера ещё нашел на нашей стороне. Как оно теперь у вас оказалось...

- А ну-ка марш отсюда! Убрать посторонних с места происшествия!

Через часок Шайтанов позвонил из РУВД своему коллеге Псаломщикову, начальнику Пушкинского ОУР.

- Как дела?

- Пока все тихо.

- У меня тоже, слава богу.

- Да уж конечно, слава богу, тихо.

- Да...

- Вот когда какое тяжкое преступление пройдет, тогда плохо.

- Точно, плохо тогда. Особенно когда убийство.

- Не говори. Каждый день мочат.

- Ежедневно. Находим и на земле и в воде, где только не валят друг друга.

- Озверели. А вот сегодня пока не нашли никого.

- И мы не нашли. Но найдем, ты ж знаешь.

- Мне-то не знать.

- Что ты имеешь ввиду?

- Твой опыт. Дня не бывает, чтобы не нашли.

- Не говори... Когда кого-то не насильственной смертью на тот свет отправляют, это не беда. Не криминал.

- Конечно, дело не возбуждается, раскрывать не надо... А когда насильственной...

- А когда расчлененка...

- Да когда части тела да в разных местах...

- Да когда чего-то от тела не найти...

- Да ещё когда не опознать...

- Тогда уж точно глухарь.

- Глухарь. А кому охота глухаря на себя вешать?

- Никому. Хорошо, что пока тихо.

- Пока тихо - хорошо.

Так Шайтанов с Псаломщиковым проговорили минут тридцать. Уважительно, как настоящие профессионалы и коллеги. Они оба не знали, что в это самое время со стороны болотца по направлению к городу Пушкину стремглав несутся трое пареньков с вытаращенными глазами. Этими самыми глазами они вчера ещё видели, как из водоема милиция извлекла рюкзак с торсом человека и сумку с головой. А сегодня все это появилось снова!

Через два часа в кабинете Шайтанова раздался звонок. Теперь звонил Псаломщиков.

- Как дела?

- Ты не поверишь, пока все тихо.

- У меня тоже.

- Мы-то знаем, что тишина обманчива.

- Обманчива тишина. Я бы сказал, коварна.

- Может, в эту минуту какой-нибудь гад...

- ...нож заносит...