Бандитская Лиговка

Она когда-то работала в детской инспекции, понатерпелась, надорвала сердце... Можно с ума сойти, когда ежедневно видишь как малые детки начинают свою жизнь.

Когда-то ей позвонила какая-то женщина, сказала, что у неё двое сироток, которых надо приютить. Капитан милиции Полина Шкворень предложила послать за ними машину, но ей ответили, что они недалеко от отделения и придут сами. Полина созвонилась, заказала транспорт для отправки детей в детский дом.

Вскоре к ней в кабинетик вошла исхудавшая женщина, бедно, но опрятно одетая, прикатила на колясочке трехлетнюю девочку и пацана привела лет пяти. Представилась Екатериной Аркадьевной и заговорила без надрыва, без плача.

- И жалко их и не могу больше содержать. Сама мать-одиночка, сына воспитываю. Из последних сил держалась, недоедала. Решила подработать, а попала в большие долги. Увидела объявление, что требуется нянька, позвонила. Мамаша этих ребятишек попросила присмотреть за ними пару недель, обещала хорошо заплатить. Привезла их ко мне, оставила банку с гречневой кашей, сказала, что зайдет вечером и пропала. Я ей звонила, а соседи отвечают, будто уехала она к бывшему мужу и ещё не вернулась. Детки, вы только посмотрите какие умненькие, так бы и не расставалась с ними, как родные стали. Если бы деньги были... Сын отругает сегодня, привык к ним, за брата и сестру принял, всем сердцем. Но кормить их нечем.

Сказав про еду, женщина все-таки не выдержала и разрыдалась. Полина сбегала в дежурку, отобрала у офицеров булку, пару котлет, конфисковала бутылку минералки и дала две десятки, чтобы сгоняли в магазин за йогуртом и молоком.

- Опять всемирная мамаша закуску отобрала. Ты бы сама родила кого-нибудь, а? Хочешь, поможем?

Мужикам бы поржать. Они все понимают, но ржачкой своей защищаются от того, чтобы не заплакать или не грохнуть кого-нибудь от обиды и озлобленности.

Маринка с удовольствием стала сосать котлету. Брат Саша половинку своей съел сразу и стал ждать пока сестра не расправится с кушаньем. Вдруг ещё захочет? Только булку жевал. Подходил к ней и спрашивал: "Еще будешь?". Екатерина Аркадьевна, не отрывая глаз от детей, проговорила в недоумении:

- Видите какие дети? Как можно отказаться от них?

Она смотрела, точно старалась навеки запомнить ребят, от которых вынуждена избавиться. Не оттого, что устала, а оттого, что кормить нечем стало.

Полина взяла у Екатерины Аркадьевны адрес матери этих удивительных ребятишек, выпросила у заместителя начальника отделения машину.

- Вопрос жизни и смерти!

- У тебя каждый день так, Шкворень. Замуж пора. Со своими навозишься поймешь что такое детки. Час тебе даю.

Полина прокинула адрес и узнала, что квартира матери Марины и Саши не коммунальная. Кто же отвечал Екатерине Аркадьевне по телефону, кто говорил, что мать ребятишек уехала? Позвонила сама, представилась. Надтреснутый голос послал сотрудницу милиции на три буквы.

- Нет её и заглохни. Любая курва может позвонить и сказать, что она из милиции. Чего? Только вздумай приехать, враз патлы выкорчую.

Шкворень стиснула зубы и поехала в адрес. На звонки в дверь никто не отвечал. Так хотелось вломиться, дать в глаз этой женщине... Водитель остановил.

- Не дури, Полина, хрен с ней. Такой лучше деток не возвращать.

Действительно. Жила когда-то женщина нормально, родила ребятишек, потом какая-то нестыковка с мужиком, потом деградация личности. Зачем возвращать детей к нечеловеку? Как хитро придумала, все-таки! Подыскала сердобольную няню и сбагрила своих кровных. Не в детдом, а в хорошие руки. Да хорошие руки у нас завсегда оказываются неимущими. Благослови тебя, Екатерина Аркадьевна. Сама сына вырастила, о чужих печешься.

Полина остановилась в дверях своего кабинета, молча глядя, как женщина кормит ребятишек йогуртом. Почти насильно. Незнакомый вкус.

- Я их все кашей да кашей... Мясца иногда брала с получки или приработаю где...

Паренек за время отсутствия Полины собрал все игрушки, бывшие в кабинете Полины и ссыпал в коляску сестры - играй!

- Как можно от таких отказаться? - опять всплакнула няня.

Через час приехала санитарная машина. Медсестра несуетно осмотрела детишек, взяла на руки девочку, сказала пареньку, чтобы топал следом. Екатерина Аркадьевна растерянно шла за ними, все ещё надеясь на какое-то чудо, что расставание не наступит или наступит не скоро.

- Куда вы их повезете?

Спросила с такой тревогой в голосе, будто не подкидышей провожает, а своих.

- В Пушкин.

- Почему так далеко? Почему в Пушкин?

- У них живые родители, не лишенные прав, поэтому и в Пушкин, по специализации детдома.

Как далеко к ним придется ездить, через весь город. Но вот открыты двери машины, водитель завел двигатель... Екатерина Аркадьевна рванулась было проститься, расцеловать на прощание, но испугалась, что не отдаст детей и что сегодня же они снова попросят есть и что нет у неё прав на этих ребятишек... Женщина резко отвернулась, зашагала прочь, давя в себе жалость и превозмогая горечь расставания.

- Что мне вечером скажет сын?!