Бандитская Россия

Позже мы спросили таксиста: не опасно ли бродить приезжим по ночному Кемерову? Он рассмеялся и ответил, что в отличие от «всяких там Новосибирское, Красноярсков и Москвы» в Кемерове можно гулять совершенно спокойно - когда угодно и где угодно. «Кстати, ночью у нас на улицах, - добавил он, - ментов полным-полно».

Почему же Кемерово так отличается от других виденных нами сибирских городов (да и не только сибирских)? Этот вопрос нас так заинтриговал, что мы попытались в нем разобраться, хоть это изначально и не входило в планы нашей командировки.

За объяснением «сибирской аномалии» мы обратились к начальнику Кемеровского УБОПа. Он оказался человеком весьма приветливым, однако, как и все начальники, очень занятым. Не найдя времени побеседовать с нами лично, он представил нам своего подчиненного - старшего оперуполномоченного УБОПа Олега Ш., - который и постарался удовлетворить наш интерес.

- Олег, мы успели побывать в десятке сибирских городов, и везде одно и то же: наркоманы, уличная преступность, криминальные разборки. А у вас тут просто «оазис благополучия».

- Все, что вы перечислили, есть и у нас. Просто в меньшем количестве. Но я не стал бы объяснять бросившийся вам в глаза порядок в городе только лишь активной работой правоохранительных органов. Может быть, уровень общей культуры в Кемерове повыше, чем в некоторых других сибирских городах: все-таки у нас очень много учебных заведений, в том числе и высших. (Право, не знаем. У нас в Петербурге высших учебных заведений неизмеримо больше, однако сказать, что это влияет на уровень общей культуры в городе, едва ли было бы верным. - Авт.)

Да и безработица у нас в последнее время существенно снизилась - предприятия начали выходить из кризиса.

Еще несколько лет назад у нас криминогенная обстановка была такая же, как и в других сибирских регионах. Пришлось приложить максимум усилий, чтобы сначала изучить ситуацию и взять её под контроль, а потом уже и наносить по оргпреступности заранее спланированные удары. Причем не только по рядовым её бойцам, но и по экономической базе группировок. До сегодняшнего дня вроде бы получалось.

- А много преступных группировок у вас в городе было в то время?

- Достаточно. В лихие времена братва шалила как везде. Передел собственности, зарождение частного сектора… Вдобавок хлынул поток Иномарок с Дальнего Востока и из Китая. Беспредела было много. Я думаю, что в то время и Кемерово, и Новокузнецк можно было по аналогии с вашим Питером назвать «криминальными столицами» - не России, конечно, но уж Сибири точно.

Но наш УБОП не боялся таких «сложных» статей УК, как 209-я, 210-я (бандитизм, организация преступного сообщества. - Авт.). Между прочим, уже в те годы мы лидировали по количеству доведённых до суда дел именно по этим статьям.

Ликвидаций многих группировок мы добились ещё и за счет того, что плотно работали с руководителями предприятий, отсекая тем самым ОПГ от финансовых источников. Если говорить языком братвы, то фактически мы предоставили предприятиям свою «крышу», но с той существенной разницей, что эта «крыша» государственная, законная и существует на деньги налогоплательщиков, а не на часть прибылей охраняемого предприятия. Поэтому со временем доходы братвы стали снижаться, а риск попасть под суд увеличивался. С какого-то периода наш регион стал абсолютно неблагоприятным, невыгодным для организованной преступной деятельности. Поэтому бандиты потянулись в другие, более спокойные для них регионы.

- То есть ты хочешь сказать, что вы добавили головной боли своим соседям?

- Да нет, конечно, мы же со своими коллегами в контакте - передаем им всю информацию о миграции наших подопечных. Вот была у нас, например, банда Евсеева, которая занималась заказными убийствами. Мы её лидера со всех сторон обложили, он срочно выехал в Новосибирск.

Там его потом благодаря нашей информации и взяли.

- А как решается проблема с «фактором зоны»? Ведь вокруг расположены десятки исправительных учреждений, а типичных блатных на ваших улицах не встретишь.

- Да, таких вам надо в области поискать - в Белове, Анжеро-Судженске, Новокузнецке. В нашем регионе сейчас сидят порядка 30 тысяч человек. При этом на них приходится где-то около 10 тысяч сотрудников ГУИНа, то есть в среднем на одного сотрудника - 3 зэка. Это очень много, потому разгуляться им особенно не дают. У нас неплохо налажена так называемая система «воля - ГУИН-воля» - рецидивист, вышедший на волю, продолжает находиться в поле зрения оперативных служб. Естественно, за каждым из них круглосуточное наблюдение не установишь, но контроль существует.