Бандитская Россия

Иногда первых двух малолетних преступников удавалось схватить, но закон был перед ними бессилен. Мальчишки клялись, что просто хотели примерить на иностранца обновки, а того, кто отнял видеокамеру, они знать не знают.

Лучше всего иллюстрирует муки, переносимые интуристами в Северной столице, совершенно реальная история, рассказанная одним из оперов того времени. В течение суток Евгений В. трижды выезжал разбираться с одним и тем же потерпевшим - богатым датчанином. Сначала иностранца средь бела дня лишили 6 тысяч долларов в ресторане «Нева». Там к нему за столик подсел некий вор. Он извлек из кармана портмоне и показал его датчанину: «Смотри, какой у меня бумажник! А у тебя какой?» Скандинав протянул свое портмоне. Вор взял его и со словами: «Да-а, у тебя тоже хороший!» - преспокойно встал и ушел с деньгами датчанина. Бедолага не сразу вызвал милицию, а ещё долго ждал, когда собеседник вернется.

Вечером Милиционер снова встретился с датчанином. Но уже в больнице - того опоила клофелином и обобрала питерская проститутка. А на следующее утро оперативник снимал с того же самого иностранца показания в «Пулково-2». Под глазом датчанина красовался синяк в полщеки. Перед отлетом из негостеприимного Питера с ним случилась ещё одна неприятность. К иностранцу в аэропорту подошел плохо одетый, очень грустный питерец и сказал: «Помогите, пожалуйста, бедному человеку. Можно я сфотографирую вас вашим фотоаппаратом, а вы мне за это дадите доллар». Датчанин пожалел несчастного и протянул тому свою видеокамеру. Бедный гражданин тут же бросился с ней наутек. Турист кинулся в погоню и догнал негодяя. Но неудачно. Питерец так зазвездил датчанину в глаз, что тот был вынужден прекратить преследование.

Словом, доперестроечный Ленинград - это город фарцовщиков, предприимчивых моряков, валютчиков, подпольных бизнесменов, стиляг, хиппи, алкашей и прочая. Многие из них впоследствии вовремя свернули с тернистого пути, завершили учебу, сделали карьеру и ныне стали преуспевающими бизнесменами, а то и чиновниками. Но были и такие, и их немало, для которых «фарца» и «ломка» стали лишь первой ступенью на пути к криминальным вершинам. Благо времена в стране для таких целей наступали самые что ни на есть подходящие. Чтобы стать хотя бы средней руки рэкетиром, корочки об окончании вуза были необязательны. Разве что выпускники спортивных кафедр в данном случае могли рассчитывать на зачисление вне конкурса.

В ту пору набитые кулаки и накачанные мышцы котировались ещё достаточно высоко. Это уже потом наступят времена, когда «лучше нету каратэ, чем в кармане ствол тэтэ».

Так в Ленинграде начинают появляться первые команды, обладающие всеми признаками того, что впоследствии юридически будет закреплено термином «организованная преступная группа». Во главе этих команд стояли такие; ныне уже почти легендарные, личности, как Владимир Феоктистов, братья Седюки, братья Васильевы. Лучше иных прочих умонастроения и мотивацию этих «первопроходцев в рэкете», пожалуй, можно передать словами довлатовского героя - фарцовщика Фреда Колесникова из рассказа «Креповые финские носки»:

«Наша жизнь - лишь песчинка в равнодушном океане бесконечности. Так попытаемся хотя бы данный миг не омрачать унынием и скукой! Попытаемся оставить царапину на земной коре. А лямку пусть тянет человеческий середняк. Все равно он не совершает подвигов. И даже не совершает преступлений…»

Фека

Второго июня 1945 года в городе Воронеже в семье военнослужащего родился Владимир Викторович Феоктистов. Ровно через двадцать лет он уже стал заметен в преступных кругах Ленинграда. Через двадцать пять - стал известен. Когда же пришла перестройка, имя Феоктистова уже было, как это принято сейчас говорить, брендом. Тогда в центральных ресторанах - «Нева», «Север», «Европейская» - ежечасно, по поводу и без, упоминали его прозвище - Фетка, а в подразделениях КГБ и МВД еженедельно печатали его фамилию на всевозможных секретных бланках. Как следствие этих процессов - возникла мифология. Так, в частности, появилась и красивая сказка о том, что одна из громких Фекиных судимостей (в 1980 году он получил максимальный срок за самую серьезную из вмененных ему статей «мошенничество» - 10 лет строгого режима) была связана с публикацией в журнале «Шпигель», в которой Феоктистов преподносился немецким гражданам как чуть ли не первый «русский мафиози». Таковы законы драматургии мифотворчества - в красивой истории обязательно должны присутствовать КГБ, мафия и дорогие штучные сигары.