Бандитский брудершафт

Возмущался таким гостеприимством и Васильков. От каких-то ударов он уходил, какие-то достигали цели. Александр несколько раз с ядреным матерком зарядил молодым наглецам кулаком здоровой руки.

Эту свару остановил строгий окрик:

— Ша, баламуты!

Тяжело дыша, Синий, Антип и Жига отступили. Один хлюпал разбитым носом, другой ощупывал языком порванную губу.

Остановился и Васильков, вытер ладонью кровь под рассеченной бровью. Он волком смотрел на молодых бандитов, готов был в любую секунду снова броситься врукопашную.

— Боец! — с явным одобрением сказал Сыч, однако взгляд его был тяжелым и недобрым. — Только ты не понял. Нам ведь пришить тебя — что стакан водки хлопнуть. Я второй раз спрашиваю, кто и зачем подослал тебя в «Гранд»?

— Голод меня подослал. Когда купил на рынке этот костюмчик, тридцать рубликов на кармане оставалось, — пробурчал в ответ официант.

— Это да. Такая напасть случается. Но я в толк не возьму, почему ты нашу сторону принял, когда облава нагрянула. Стоял бы себе в сторонке да ковырял в носу. Тебе-то с той облавы что за выгода?

— У меня с мусорами свой расчет. Натерпелся я от них в Безымянлаге. Лет на двадцать наперед нагляделся! Потому и решил пособить.

Говорил Васильков ладно, спокойно, без надрыва и театральности. Примерно так он на фронте общался с рядовым составом своей роты, просто, доходчиво, убедительно. Иногда с матерком.

Но сомнения в головах его оппонентов еще тлели. По невидимому знаку троица вновь накинулась на официанта с кулаками. Он опять отбивался как уж умел, боялся только двух вещей: упустить кого-то из виду и не устоять на ногах.

Старцев с Кимом поднялись на этаж выше и прошли в приемную. Задача по ликвидации обнаглевшей банды была настолько срочной и приоритетной, что Урусов дал указание секретарю пропускать к нему Старцева в любое время.

Комиссар был на месте. Он обложился папками с какими-то уголовными делами, читал их содержимое и прихлебывал чай из стакана.

— Иван Харитонович! Проходи. Докладывай, — сказал он, заметил за Старцевым миниатюрную фигуру еще одного сотрудника и прищурился, пытаясь вспомнить его фамилию.

— Оперуполномоченный лейтенант Ким, — представил парня Иван.

— Да-да, припоминаю. И вы присаживайтесь.

Старцев хорошо знал о занятости комиссара и о его любви к конкретике. Поэтому доклад о ходе операции по внедрению майора Василькова занял всего три минуты. Поганое настроение тотчас передалось и Урусову.

— Этого только не хватало! — проворчал он, бросив на стол карандаш. — Молодого сотрудника потеряли, теперь опытный майор, герой войны пропал. Так! Хорошо, что пришли посоветоваться. Давайте думать, что делать дальше.

Старцев с Кимом переглянулись. По всему было видно, что в голове у начальника пока не сложился план действий. Зато Костя вдруг преобразился.

— Разрешите? — робко попросил он.

— Давайте, товарищ Ким, — разрешил комиссар.

Истязания продолжались до середины ночи. Молодые уголовники выводили Аверьянова из чулана, сопровождали до горницы, ставили между столом и дверью. Минут пять-десять возрастные бандиты задавали ему все те же самые вопросы. Кто ты, откуда, кем и зачем подослан? После ответов, суть которых тоже оставалась неизменной, следовал едва заметный кивок, и в дело вступали Синий, Антип и Жига.

Бить молодые подонки умели. Через три часа знакомства с ними у Василькова жутко болели печень, желудок, ребра и руки, которыми он пытался защищаться. Были разбиты губы, кровоточила рассеченная бровь. После первой такой вот обработки молодые блатари, наверное, получили наказ рожу официанту не портить, покалеченную руку не трогать. Теперь они в основном били в живот.

Александру стало чуть попроще. У него появилась надежда на то, что бандиты не закопают его во дворе этой самой усадьбы. Хотя всякие мысли будоражили голову сотрудника МУРа в эту бессонную и ужасную ночь.

Когда небо стало светлеть, Александра снова привели в горницу. От усталости и побоев его покачивало. В глазах рябило, в животе со вчерашнего утра было пусто.

Часть бандитов отправилась по комнатам спать. За столом восседали все те же Сыч, Татарин и Вофти. Теперь вместе с ними лениво потягивал водку и закусывал Иннокентий Савельевич Разгуляев.

«Ого! Вот так встреча!» — подумал Васильков.

Его последние сомнения в том, что администратор ресторана действует заодно с бандой, улетучились.

Вопросов бандиты больше не задавали. Синий с Антипом, стоявшие за спиной Александра, не трогали его.

— Лады, мы тебе поверим, — скрипучим голосом сказал главарь. — Поедешь сейчас в ресторан. Работай. Но запомни, лакей, заметим за тобой любой грешок — умирать будешь в страшных муках.

«Рано еще помирать разведке, — подумал Васильков и незаметно выдохнул. — Мы еще повоюем».

Глава 12

— На, вытри. — Разгуляев достал из кармана платок.

Александр промокнул белым лоскутом рассеченную бровь и разбитую губу, бросил испачканный платок на пол автомобиля.

— Как рука? — спросил Иннокентий.

— Рука нормально, — недовольно откликнулся официант. — Одного не пойму. Как я теперь в таком виде гостей обслуживать буду?

Иннокентий Савельевич усмехнулся.