Бандитский Екатеринбург

— А ты иди в жопу, «крыса конторская». И чтоб тебе твою жопу, этим рабочим местом, как мышеловкой и прищемило. Чтобы ты до самой пенсии за этим столом просидела и чтобы тебя на свалку вместе с этим столом и выкинули, как списанную и старую рухлядь, — отрапортовала на прощание Таня и, хлопнув дверью, вышла из кабинета.

От мужа Таня решила уйти менее пафосно, чем с работы, так как муж, в отличие от начальницы, мог в состоянии аффекта и пристрелить её из табельного оружия. Но сделала она это не менее креативно, чем на работе.

Купив в SEX-SHOPe резиновую женщину, надув её и, надев на неё все подарки, подаренные мужем за время их совместного проживания: норковую шубу, чулки, итальянские туфли, золотую цепочку с кулоном, золотые браслеты, серёжки и обручальное кольцо, Таня «выпорхнула» на свободу. Забрав все свои вещи, она оставила в опустевшей «клетке» лишь своё изображение на совместных семейных фотографиях, да записку для мужа, воткнутую в рот резиновой женщины. Содержание записки было таковым:

«Дорогой супруг. Выходя за тебя замуж, я надеялась, что поговорка «стерпится-слюбится» сработает, и со временем я привяжусь к тебе. Но, прожив с тобой десять несчастливых лет, я поняла, что не привязалась, а превратилась в домашнюю работницу «служебного собаководства», в обязанности которой входила готовка еды, мытьё и уборка за милицейской «овчаркой», чтобы та лучше бегала и хватала за задницы преступников. Мне надоело «зализывать» твои рабочие раны и, сидя в нашей «конуре», выть по ночам от тоски. Я решила уйти от тебя, чтобы попытаться найти СЕБЯ. Спасибо тебе за всё и прости меня, если сможешь. Оставляю вместо себя резиновую Зину из магазина. Она всегда готова к сексу. У неё никогда не болит голова. И что самое главное — она всегда молчит, хоть рот у неё и не закрывается… Мне кажется, это идеальный вариант женщины. Так что порезвись, мой «кобелёк», вдоволь! Но только не порви её в порыве страсти. А то её упругое тело лопнет, как моё терпение, и сдуется. Хотя, в отличие от нашей разбившейся семейной чаши, её можно будет и склеить. Прости и прощай. Больше не твоя, Таня».

Поселившись в тот же день в загородном доме «Бледного», Таня приступила к ежедневным занятиям по вокалу с лучшими преподавателями столицы Урала и оральным сексом с «Бледным», чтобы сделать свой голос более «глубоким» и «проникновенным».

Что касается «Мусорщика», то вернувшись с ночной смены — домой и, обнаружив утром в спальне вместо жены — резиновую «Зину», он, молча, достал из кобуры пистолет и со злости разрядил в резиновую альтернативу жены всю обойму. Летающие по спальне перья из подушек, вперемешку с мехом норки из шубы, плавно опускались на застывшую, с вытянутым перед собой дымящимся пистолетом, «Статую Свободы», с данного момента олицетворяющую собой не боевого офицера, а холостого милиционера. Чтобы успокоиться и не наделать глупостей, «Мусорщик» отправился в управление к их штатному психологу Леночке.

Та, дав ему успокоительное, начала тихим и ровным голосом рассказывать ему о том, что в мире есть столько хороших, добрых и верных женщин, что из них можно «свить» не то, что маленькое семейное гнёздышко, а даже целый, огромный ГАРЕМ.

Её большие карие глаза, большая грудь и приятный сексуальный голос, смешались в голове «Мусорщика» с успокоительным средством и перед ним сидела уже не Леночка-психолог, а Шахерезада, рассказывающая ему тысячу и одну сказку про вечную любовь. Причём во время рассказа «Шахерезада» плавно виляла задом, исполняя «танец-живота», и эротично облизывала губы.