Бандитский подкидыш (СИ)

Я встала на четвереньки. Вела, поэтому спереди. Семеню и думаю о том, что он смотрит на мою попу. Гад. А может и не смотрит, от этого ещё обиднее. А ещё о том думала, что кашу я заварила, но почему то не страшно больше. Пусть на четвереньках, зато рядом он. Но на попу пусть лучше смотрит, так всяко приятнее…

Обернуться и проверить смотрит или нет мне смелости не хватило.

– Они за кафе, – шепотом объясняю я. – Ползти всю дорогу не получится. Но я не глупая, я пришла за два часа почти до встречи.

– Они тоже не глупые, – заметил бандит. – Ползи. У тебя кстати на правой ягодице дырочка в штанах.

Смотрит, бросило в жар меня. Не обратила внимания даже на то, что наступила на острый камешек коленкой. У полосы деревьев меня снова дернули за руку, потащили мимо многочисленных стволов тонких березок, уже бегом, за руку. К кафе подбегаем сбоку, обходим. Ира сидит на пеньке возле мусорного бака и вид имеет самый печальный. А Лев похоже доволен жизнью.

Оставшиеся метры бандит преодолел за секунду. Выхватил ребёнка из женских рук. Я отвернулась. Мне грустно.

– Это кто? – шепотом спросила Ира.

– Папа.

Она закатила глаза. Принялась загибать пальцы.

– В моём дворе ты жила с одним папой. Сюда пришла на встречу с другим. А вернулась с третьим, да?

Я головой только покачала. Я слезы глотаю. Все не так теперь.

– Этот мне нравится больше всего, – вдруг улыбнулась Ира. – Это он тебя искал.

Уже не важно. Ничего не важно. Смотрю на Льва. Улыбается. Говорят, в таком возрасте ещё не умеют думать, но наш то умеет. Улыбается. Вскрикивает. Ручками размахивает. А его отец так на него смотрит… у меня сердце переворачивается. Они так похожи. Как я вообще могла сомневаться? Лев ничего не боится. Он то знает, что папа его спасёт.

– Ничего ещё не кончилось, – озадачил мужчина. – Нам ещё отсюда выбираться. Парк, наверное, уже охватили. Ира, вам спасибо. Идите, вас не знают. Спокойно выйдете.

Она неуверенно кивнула и пошла, постоянно оборачиваясь. А я…жду когда скажет, иди тоже. Уходи. Я так ждала этого момента. Когда меня освободят от Льва. От всего, что случилось. Вернут мне мою жизнь. Нормальную, обычную. А теперь в голосину реветь хочется от такой несправедливости. Я не хочу, чтобы это заканчивалось. Я хочу Льва на руки. Подержать, ну, хоть пять минуточек еще. Хочу узнать, как зовут его отца. Хочу…слишком много всего хочу.

– Меня Давид зовут, – вдруг улыбнулся он. Лев вскрикнул, словно подтверждая. – Пойдём, Катя. Доверься мне.

И руку мне протянул. Сильную, с тонкими пальцами, ссадиной на запястье, с татуировкой, шанс увидеть которую мне так и не предоставился. И да, я заварила кашу, и непонятно, как дальше быть. Одной безопаснее, я знаю. Но…я вкладываю свою руку в его. Моя светлая, белая почти. Его – загорелая. И даже нахожу в себе силы улыбнуться.

Глава 13. Давид

Я держу своего сына на руках. Кажется – он весь мир. А ему наверное кажется, что его папа может защитить от всего. И в кольце отцовских рук ничего не страшно. Но сейчас я не в полной мере верю сам себе. Никому не верю.

Бросаю взгляд поверх детской головы на девушку. Маленькая. Худенькая. Глаза серые, ресницы стрелками, пучок этот, на штанах дырочка. Дырочка, почему-то, особенно умиляла. Катя. И Кате хочется верить.

А ещё мне думается о том, что здесь безопасно. Маленький мирок. Кирпичная стена кафе, выгоревшая за лето трава. Ёлки. Мусорные баки, над которыми вьются мухи. Здесь нас ещё не нашли. Пока не нашли. Идти нужно. А ещё – мне нужны обе руки, чтобы защитить своего сына.

– Возьмёшь? – спрашиваю я.

Катя тянет руки. А Лев тянет руки к ней. Он ещё не умеет толком выражать эмоции. Привязанность. Но то, как он доверчив к Кате меня обезаруживает. Прислоняет голову к её груди. Суёт кулачок в рот, на меня смотрит. В его взгляде вопрос, а ещё немножко усталости. Он ещё так мал. Хочет спать. Скоро начнёт плакать, привлекая к нам внимание.

– Мне страшно, – неуверенно улыбнулась Катя. – Зря я все устроила… Но если бы не это, ты пришёл?

– Не бойся. Я же рядом.

Правда в том, что мне самому страшно. Раньше я ничего не боялся, а потом у меня появился Лев и все изменилось. Я до сих пор помню, как сейчас, что в нас стреляют, и я не верю, что это происходит – у меня же ребёнок на руках. Её сын! И я падаю, накрываю его своим телом. Бок жжет, кровь, такая горячая, капает на ребёнка. А он…он просто смотрит на меня и верит мне. И я не подведу.

– Пошли.

Иду первым. Этот район я знал плохо, опираюсь на свое чутье. Сколько людей они с собой привели? Наверняка уже перекрыты все выходы. Лев гулит, болтая сам с собой. Прислушиваюсь к его голосу, в звуку моих шагов. Где-то совсем рядом смеётся ребёнок, и меня выворачивает от мысли, что дети, другие, совсем ни в чем не виноватые дети могут пострадать от чужой алчности. Громкий хлопок.

– Стреляют, – выдохнула Катя, и Лев почувствовав её страх захныкал.

– Это шарик воздушный, – пояснил я. – Детка, какое ты имеешь право бояться, если рядом с тобой отборнейший альфа-самец?

Она снова покраснела, переключилась на свои мысли.