Бандитский СССР. Самые яркие уголовные дела

В тот роковой вечер подавленный и забитый, приходящий в себя после сильной болезни молодой парень в одиночестве брел по дороге из Полоцка на Экимань. Недавно вернувшийся из армии, он узнал, что клявшаяся в вечной верности подруга вышла замуж за другого. Овладевшая умом смертная обида предлагала только один выход. На него намекала украденная из чьего-то двора бельевая веревка. Повеситься – единственный выход, свести счеты с миром, в котором ему, как мужчине, не нашлось места…

Недалеко от полоцкой дороги 15 мая 1971 года было найдено женское тело. Разорванная одежда и следы удушья, чья-то неловкая попытка присыпать девушку землей под деревом недвусмысленно указывали на насильственную смерть. Местное милицейское руководство не придало эпизоду особого значения. Был собран ряд улик, найден взявший на себя вину человек, а один из ведущих следователей, матерый карьерист, получил за него благодарность и премию. На этом инцидент посчитали исчерпанным.

Конечно, когда спустя полгода, 29 октября, в милицию неожиданно обратилась потерпевшая с заявлением, что ее пытались задушить, ни у кого из сотрудников не возникло и мысли, что эти два дела могут быть как-то связаны. Гражданка рассказала прибывшему на вызов милиционеру, что, когда она ночью возвращалась с работы, на нее сзади навалился какой-то человек. Сильный и высокий, одетый в плотное серое пальто, он попытался задушить жертву и наверняка сделал бы это, если бы ей не удалось закричать. Прибежавшие на шум свидетели – несколько возвращавшихся с танцев старшеклассников – спугнули злоумышленника, и тот сбежал. Милиционер покивал, посочувствовал жертве, запротоколировал основные детали события и пообещал разобраться в случившемся. В тот момент он ни на секунду не сомневался, что имеет дело с обыкновенным пьяным хулиганством. Когда на следующий день, 30 октября, в УВД поступило сообщение об обнаруженной близ поселка Руба в небольшом придорожном ельнике мертвой девушке, милиционеры отреагировали примерно так же, как и при обнаружении первого трупа. Провели поиск человека, не имевшего алиби, и, найдя подходящую кандидатуру, довольно быстро отправили его далеко и надолго, получив за свою «работу» заслуженную награду.

...

Прибежавшие на шум свидетели спугнули злоумышленника, и тот сбежал.

Эти редкие и практически незаметные для небрежно работавших важных персон в погонах убийства протянулись в череде рутинных происшествий, прочной нитью из матовокровавого бисера, подготавливая тихий сельский регион к безумию. Подобно тому, как первые капли, стекающие по своду старой штольни, могут предвещать скорое наводнение, эти случаи, столь незначительные для большинства, означали для кое-кого масштабную переоценку всех жизненных позиций.

Только в 1975 году, когда за год случилось два схожих по стилю нападения убийства (в обоих случаях жертвы умерли от удушья), причем во второй раз молодую симпатичную девушку убили средь бела дня недалеко от остановки, в милиции стали подозревать нечто более серьезное, чем нападения «хулигана». Нет, разумеется, вопиющие факты и ранее бросались в глаза некоторым сыщикам, в основном из числа молодых, но все их доводы разбивались о циничные ухмылки старших коллег. Теперь же им, скрипя зубами, приходилось признавать: в регионе творилось неладное. Однако даже тогда, когда статистика насильственных смертей начинала неуклонно приближаться к зловещей отметке в два десятка, они продолжали всячески тормозить процесс. Не из-за глупости, а исключительно из-за боязни, что признание одной ошибки может повлечь крупные разбирательства, и начальство в Москве ощутит, наконец, запах старательно припрятываемого грязного белья.

...

«Мне нужна была женщина, чтобы прикоснуться к ее телу, попытаться совершить с ней половой акт. Если же я контактировал с женщиной, мной овладевало умопомрачение, я давил ее и убивал. В этот момент у меня было такое состояние, словно все вокруг в тумане…» [16] .