Бандитский СССР. Самые яркие уголовные дела

Между тем начинать Юрий Андропов решил с московской торговли, находящейся под контролем Гришина. В то время данная отрасль была одним из самых перспективных направлений отечественной экономики, своеобразной денежной короной на челе первого секретаря горкома Москвы. Жемчужиной в этой короне был знаменитый гастроном «Елисеевский». Место, в котором было всё и где чиновники, артисты и прочая обожающая сладко поесть «прислуга народа» могли при желании достать всё, что душа пожелает. Разумеется, только они и могли. Прочие гастрономы также были очень прибыльными местами, и их руководители могли себе позволить практически любой каприз, но «Елисеевский» стоял на голову выше всех. Точно знаменоносец великой торгово-пищевой армии Москвы.

Центральный зал царства изобилия — гастронома «Елисеевского» (снимок 1970-х годов).

Его бессменный в течение 10 лет (с января 1972 года) директор Юрий Соколов был ярчайшим представителем своего племени. В меру умный, преданный делу, изворотливый, имеющий десятки влиятельных друзей и с головой замешанный в том, что сегодня именуется коррупцией и что даже в мыслях не пытались искоренить чиновники советской эпохи. Юрий Андропов поставил перед своими подчинёнными ответственную и весьма опасную задачу. Нужно было убрать Соколова — разыскать улики, найти доказательства. Никто тогда не сомневался, что таковые найдутся. С одной стороны, в те годы (равно как и сейчас), подавляющее большинство крупных чиновников были в чём-нибудь да замешаны. Это аксиома. С другой стороны, Соколов не был злейшим из худших. Никто не оспаривал его организаторские таланты. Просто он представлял собой идеальную стартовую мишень. Однако начинать с него работники КГБ не торопились. Сначала следовало получить точные данные об объекте. Для достижения этой цели комитет двигался в двух направлениях. Компетентные сотрудники установили за гастрономом и квартирой Соколова круглосуточное наблюдение. Кроме того, в здании гастронома была размещена специальная прослушивающая аппаратура, позволявшая получать информацию из первых уст.

Юрий Андропов поставил перед своими подчинёнными ответственную и весьма опасную задачу.

Одновременно с этим до Соколова начали добираться по линии его ближайших помощников. Такую возможность предоставило задержание директора «Внешпосылторга» (более известного как «Берёзка») Авилова, чья жена работала заместителем Соколова. Круговая порука в виде принятых по взаимозачёту на хорошую работу друзей и родственников должностных лиц сыграла чекистам на руку. Вызванная для разговора женщина запиралась недолго и, когда на неё нажали чуть сильнее, созналась в том, что директор «Елисеевского» брал взятки. Получив такое подтверждение, чекисты куда охотнее принялись за разработку Соколова, продолжая восстанавливать хитросплетения незримых связей, спаявших между собой крупные представительства торговой отрасли. В целом было вычленено порядка 7 филиалов, деливших прибыль с «Елисеевским».

В день Ч, 30 октября 1982 года, в кабинет к Юрию Соколову, не обращая внимания на его высокопоставленного посетителя, вошли незваные гости. Увидев красные корочки со знакомым вензелем «Щит и меч», Соколов удивлённо поднял брови. Когда из его стола были извлечены деньги, совершенно точно полученные в результате рядовой взятки, Соколов не выказал никакого беспокойства. Только раздражение. Когда же ему предложили добровольно покинуть кабинет и пройти в машину, директор и вовсе стал возмущаться, намекая на уровень своих покровителей. Наивный, он не понимал, что в КГБ и без его подсказок о покровителях знали более чем достаточно.

Негодование Гришина было легко представить: он, всесильный и всемогущий в пределах Москвы, вот так среди бела дня на ровном месте потерял ценного человека!

И наихудшим в этой ситуации было то, что даже МВД здесь бы не помогло. Поговорить или просто увидеть Соколова в Лефортово было нереально. Жаловаться на Андропова также было некому: председатель КГБ был в своей стезе, расследовал кражи дефицита, реагировал на остро стоящую проблему, а секретарь ЦК к нему формально вообще никакого отношения не имел.

В тайной борьбе и интригах политической элиты СССР даже всемогущий КГБ часто был вынужден играть ва-банк.

Таким образом, всё, что мог сделать в этой ситуации Гришин, — защищаться. Внимательно смотреть по сторонам и не позволять хитрой лисе воровать цыплят из своего курятника. Однако и здесь КГБ действовал более чем осмотрительно, не форсируя события и не проводя громкие, бессмысленные задержания. Юрий Соколов не терял присутствия духа и молчал, сидя в изоляторе. Было совершенно очевидно: пока директор «Елисеевского» не утратит надежду на спасение свыше, он не скажет ни слова. Взамен сотрудники КГБ стали вызывать на допросы окружение Соколова. Среди его подчинённых не все имели крепкие нервы и были готовы горой стоять за спасение патрона. Постепенно доказательная база росла, хотя главный подозреваемый держал рот на замке.