Банды Маратона (СИ)

— Вот. Добротная мебель — это раз. Самогонный аппарат — это два. Договориться с поставщиком еды — три. Нанять повара тебе в помощь и пару разносчиц — четыре. Отыскать музыканта — пять. Всего-то пять шагов для превращения твоей дыры в приличное заведение. А там глядишь и денежки потекут.

— Ага. И где ты все это собрался добывать?

— Пока нигде. Нужно прочнее укрепиться на районе, иначе наше уютное модернизированное гнездышко вмиг перекочует кому-нибудь. Кстати, Брус, а где вы взяли доски с гвоздями?

— В какой-то мусорке нашли. А что?

— Нужно больше таких. На рассвете отправитесь на поиски всем составом. Притащите столько, сколько найдете. А теперь по стаканчику и отбой.

Далан лег поздно, когда все остальные уже храпели на полу. Но ни это, ни обильное возлияние не помешали встать с первыми лучами солнца. Старая армейская привычка, тут ничего не поделаешь.

Эльф опохмелился, оттряхнул шубу, заменившую ему ночью спальный мешок, и вышел на улицу. Побродил немного по тупичку, пожевал чайную палочку и вернулся в трактир. Растолкал своих бандитов, выпроводил на задание и снова заснул. Делать все равно было нечего, так чего попусту слоняться по кругу.

Разбудил Далана снова Йоджи и сообщил, что к нему пришли. Эльф не стал накидывать шубу — и без того было жарковато, несмотря на конец лета. Щурясь от яркого полуденного солнца, солдат вышел на крыльцо. Посреди тупичка стоял уже знакомый огр в сопровождении двух хмурых орков.

— Мстить пришел? — хмыкнул эльф, пряча руки в карманы. Верзилы вздрогнули, будто лысый достал из-за плеч двуручный клинок.

— Нет, — ответил синекожий толстяк. — Бой был честным, претензий у меня нет. Обсудить кое-что хочу.

— Заходи. Эти двое пусть караулят вход.

Лавка под жирной задницей отчаянно скрипнула, прогнулась, но вновь не сломалась. Прямо волшебство какое-то, подумал Далан.

— Вчера я не представился, — огр протянул лапу, — меня зовут Брюхо. Я вожак Деревянных кулаков.

— Неплохое название, — эльф ответил на рукопожатие. — Извини, угостить тебя нечем, все запасы кончились.

— Ничего, я поел перед выходом. Послушай, Быстрый, — огр побарабанил пальцами по столешнице, — мы с тобой вроде как соседи. Парень ты, вижу, неплохой, руку тебе жать не зазорно. И я подумал — почему бы нам не укрепиться на районе? Ну, знаешь, двум бандам проще будет отбиваться от всякой шелухи.

Далан перекатил палочку в другой угол рта.

— Ага. Значит, тебя кто-то прижал. Так?

— Так, — неохотно согласился Брюхо. — На неделе, еще до твоего прибытия, несколько шаек объединились в одну и заявили права на сектор. Отморозки редкостные, моим парням проходу не дают. Ты не думай, что я пытаюсь напугать, но о тебе они наверняка уже слышали. А этих засранцев не меньше трех десятков или даже больше. Всякая мелочь липнет к ним как банные листы к заднице. А зовут себя Костоломами, выпендрежники хреновы. Впрочем, сломать руку или ногу для них, что в грязь плюнуть. Мрази еще те…

— Костоломы…, - задумчиво произнес Далан. — Знаешь, где их дворы?

— Конечно.

— Пошли прогуляемся. Быков своих тут оставь, пусть трактир сторожат.

— Что ты задумал?

— Есть одна мыслишка.

Над городом ярко светило солнце, но антураж от этого вовсе не делался радостным. Наоборот, Далан словно очутился в какой-то шизоидной абстракции. Кругом грязь, разваливающиеся разве что не на глазах хибары, нищета и произвол. А солнце, казалось, от всего этого в полном восторге. Висит себе и наблюдает, пуская лучи даже в мрачные подворотни и узкие ходы.

К обеду квартал окончательно проснулся. Из тянущихся вдоль улицы хибар доносились крики младенцев, сменявшиеся громкими шлепками, ругань мужей, вопли жен, пьяное бормотание стариков. Лишь единицы занимались полезным делом — собирали мусор, оттаскивали к воротам мертвецов, за что получали медяки от санитарной службы, пытались продавать самодельную ерунду. Как правило, весь круг паразитировал на тех, кто хотел вырваться из душных тесных объятий разрухи.

Банды взимали налог за «крышу», магистрат взимал налог королю, товар или деньги часто крали карманники, так что редкий трудовой люд оставался с жалкой горсткой медяков, которых едва хватало на пропитание. И это в лучшем случае. Неудивительно, что нижний круг превратился в рассадник преступности. Жить честно здесь было попросту невыгодно, а порой и опасно.

Вдруг сквозь общую какофонию прорезался тонкий как комариный писк перебор лютни. Никто кроме эльфа не услышал бы его на таком удалении, но Далан сразу же определил строну, откуда доносился звук. Хлопнув спутника по плечу, эльф поманил его за собой.

Ловко огибая спешащих навстречу оборванцев, лавируя меж шатающихся и валяющихся в грязи алкашей, солдат двигался к цели словно взявший след пес. Только собаки ориентировались носами, а Далан — ушами. И они подводили очень редко.