— Если честно, я не знаю, насколько Вашингтон желает форсировать расследование. К нам направили женщину — специального агента, однако, как мне кажется, скорее для проформы. Не представляю, каким образом агент без знания тайского и не знакомый с городом может вести следствие, — сказал он больше для себя, чем для нас. — Не исключено, что проштрафилась в США и ее задвинули в эту глухомань. Но тем не менее в порядке обмена информацией я хочу, чтобы вы пояснили, насколько вот это соответствует вашим теориям. Это найдено в его шкафчике. Остальное не представляет никакого интереса.
Розен подошел к столу, отпер замок и достал скомканную газету. Пока он ее разворачивал, я успел заметить, что текст иностранный: ни тайский и ни английский. В газете оказался коричневый с черным камень в форме пирамиды примерно шести дюймов высотой. Я посмотрел на него, с помощью клочка газеты взял в руку и перевернул. Камень почти весь был заляпан грязью, покрыт лишайниками и нечистотами джунглей, но царапины на донышке обнажали зеленую сердцевину.
— Нефрит. Царапины оставил потенциальный покупатель, пробовавший камень на прочность. — Я вгляделся в газету. — На лаосском. Язык, близкий тайскому, но отличается.
— Можете прочесть дату?
— Нет.
— Ладно, сделаем копию и отправим в Квонтико. Ответ получим через пару дней.
— Можно и мне копию?
Нейп взял газету и пошел снимать копии. Мы с Розеном посмотрели друг на друга.
— У Брэдли была квартира в городе? — спросил я.
Розен потеребил ухо большим пальцем.
— Долгослужащие для краткосрочных отпусков обычно снимают комнату или квартиру, хотя постоянно живут в посольстве. Единственное условие — они должны сообщить нам адрес. Брэдли жил на сой 21 в конце Сукумвита. Два часа назад мы проверили этот адрес и обнаружили, что он не появлялся там четыре года. — Я молча переваривал информацию. — Отсюда вытекает, что мы не представляем, где он жил. — Я кивнул. Розен отвернулся и посмотрел на секцию шкафа с футболом. — Если мне намекнут, что Вашингтон не намерен ускорить расследование…
Я пожал плечами:
— Детектив Пичай Апиради был моим духовным братом. — Эта информация явно не удовлетворила любознательности Розена, поэтому я попытался зайти с другой стороны: — Я собираюсь расправиться с тем, кто это сделал. Суда не будет.
К счастью, в этот момент вернулся Нейп с ксерокопиями, одну он подал мне, другую Розену. А тот так и стоял с отвисшей челюстью. Я выдавил из себя улыбку.
— Хотите пари, джентльмены? Ставлю тысячу батов, что выясню дату издания газеты быстрее, чем вы.
Нейп покачал головой:
— Нет уж. Заранее знаю, что вы выиграете.
Розен посмотрел на подчиненного так, словно тот его предал.
— Черт побери! Я их потороплю, скажу, что это срочно. Мы получим ответ к пяти по тайскому времени.
По крайней мере я нашел способ относительно изящно завершить встречу. Нейп проводил меня до ворот. Лучезарная улыбка исчезла с его лица, и на удушающей жаре он показался мне старше и не таким безупречным. Когда мы стояли по разные стороны турникета, он облизал губы и спросил:
— Собираетесь их прикончить?
Несколько мгновений я смотрел на него, затем отвернулся и стал искать мототакси. Было без двух минут три.
Мсье Трюфо нравился мне больше других. Мы не любили его, поскольку он был слишком стар, однако теперь я понимаю, что в отличие от других он давал больше, чем брал. Он подарил нам Париж и способность болтать по-французски.
Глава 8
Я велел парню отвезти меня на Нана-плаза — недалеко отсюда. Когда мы добрались, было одиннадцать минут четвертого, но площадь еще спала после предыдущей ночи. Пичая забавляло, что я не переносил общения с грехом. Видимо, наше происхождение подействовало на него не так, как на меня. Но теперь, когда площадь была почти пуста и ярусы баров, гостиницы на час и бордели притихли под раскаленным солнцем, спокойнее относился к этому миру. Человек может не любить улицу, на которой вырос, но это не умаляет глубины его знаний о происходящем в этом месте и близости к окружающему. Или, может, в такой черный день, какой выдался у меня сегодня, лишь эта площадь способна принести утешение?