Бангкок - темная зона

— Прекрати, идиот. Если бы ты не начал расследование, их бы не пришили. Если я беру деньги, то только в обмен на то, что прикрываю твои позорные просчеты. Судя по всему, именно тебе надо преподать урок ответственного поведения. Кто тебе приказывал лезть вон из кожи, хотя дело не стоит выеденного яйца? Та шлюха из кино никого, кроме тебя, не волнует.

Викорн говорил строго, в голосе слышался металл, а тон не допускал возражений.

«Надо раскручивать Бейкера, — подумал я, закрывая телефон. — Он единственная оставшаяся ниточка. Но известно ли ему хоть что-нибудь?»

9

Три часа спустя я взял такси и отправился на Сой-23, где на углу меня ждал Лек. На территории дома американца охранник сообщил нам, что в этот день к фарангу приходили трое: два молодых тайца — вероятно, ученики — и высокий, хорошо одетый англичанин лет сорока. Англичанин оставался у него минут десять, затем вышел с озабоченным видом.

На этот раз, когда Бейкер открыл дверь, он встретил нас в рубашке с открытым воротом и белых брюках, но босиком. Мы устроились в его пластмассовых креслах, и я решил начать с того, на чем мы закончили в прошлый раз.

— Итак, вашу жену Дамронг выслали из Америки, вы отсидели шесть месяцев в тюрьме, а затем приехали в Таиланд преподавать английский язык. Хотите что-то добавить?

Американец покачал головой и нахмурился. Вся его поза отражала героическую борьбу с демонически ми силами гордости, которые он наконец поборол и театрально воскликнул:

— Конечно, я оказался здесь из-за нее! — затем, подавив постыдные рыдания, продолжил: — Такой уж я человек — подвинут на естественной жизни. Я не совсем идиот, это только так кажется со стороны. Если быть откровенным, лишь одна женщина способна пробудить во мне всю полноту чувств — признаюсь себе в этом и готов смириться. Я проехал полмира и жил четыре года только ради того, чтобы получать те крохи, которые она мне швыряла. И не стесняюсь этого. — Бейкер посмотрел на меня и криво улыбнулся. — Как я завидую наркоманам! С пристрастием к героину расстаться куда легче, чем с пристрастием к самой живой из женщин, каких я только встречал.

— Самой живой, — повторил за ним Лек, но, заметив мой строгий взгляд, зажал рот ладонью.

Американец переводил взгляд с меня на моего помощника. Я решил: пусть все поймет по моему молчанию. Если ему уже известно о смерти Дамронг, труднее будет притворяться и фальшивить. Мы с Леком внимательно наблюдали, пытаясь отделить призрачное от реального. Очень медленно — может быть, напоказ, а может быть, и нет — Бейкер взялся за спинку стула и повернул его так, чтобы, переваривая новость, смотреть в окно. Затем тихо произнес:

— Как она умерла?

— А вы какую для нее запланировали смерть?

Американец резко повернулся и обжег меня взглядом.

— Что, черт возьми, это значит?

Я пожал плечами.

— Вы же сами признали, что испытываете невероятную горечь из-за того, что стали кем-то вроде духовного раба. Состояние психологического рабства неизменно ведет к мыслям об убийстве. Неужели вы в своих фантазиях время от времени не убивали ее? — Я заметил, что американец смотрит на меня во все глаза. — Боюсь, мистер Бейкер, моя методика допроса не вполне соответствует западным стандартам. Вы уж меня простите. Вы же знаете, каковы тайские полицейские — абсолютно никаких познаний в тонкостях криминального сыска, лишь грубая интуиция людей «третьего мира» и то немногое, что нам, на свой народный лад, удалось узнать о человеческой натуре. Признайтесь, вы иногда мечтали ее убить?

Когда он ответил, мне показалось, что нам удалось сделать шаг к другому, более интересному Бейкеру.

— Так ее убили? Ладно, согласен, повинен в черных мыслях на ее счет. Но в эту же категорию вы можете смело занести половину любовников в Бангкоке.

Затем верх взял еще один Бейкер, и на нас обрушился настоящий ураган.

— Так она умерла? Черт побери, меня от вас воротит. Вы приходите сообщить человеку, что его бывшей жены нет в живых, и говорите таким тоном, словно это прогноз погоды, пустяковый фактишка.

Американец выкатил глаза и стал изливать на меня всю свою ярость. Такая реакция была бы убедительна, если бы он только что приехал в страну, но Бейкер живет в Таиланде почти пять лет. Затем последовала окончившаяся победой борьба с собой, и уже спокойнее он произнес:

— Так вы мне скажете, как она умерла?

— Сначала признайтесь, насколько сильно вы удивлены, — попросил я.

Странный, вроде бы бессмысленный вопрос. Именно такой можно ожидать от человека вроде меня. Согласны? Однако ответить на него непросто.

— Насколько удивлен? Что за чушь? — Американец несколько мгновений внимательно меня изучал. — Может, мне стоит пригласить адвоката?

Я обвел глазами комнату.

— Ради Бога. Только они очень много берут. И трудно найти такого, который, скажем так, будет душевно сочувствовать вашим интересам. Вы можете провести много времени в тюрьме, а потом обнаружить, что на мои вопросы все-таки придется отвечать. Думайте — решать вам.

Бейкер поразмыслил и кивнул.