Бангкокская татуировка

Детка не только торговая наркотиками, он с ними жил. После того как мой полковник его завалил, мы обнаружили шкафы, набитые яа-баа, героин в матрасах супружеского ложа и залежи марихуаны в гараже. Викорн давным-давно перерос отчаянные методы сорвиголов и вовсе не хотел его убивать. Предпочел бы договориться и согласился бы на скромную долю (скажем, процентов семьдесят от валового дохода Детки). Но у того, кроме наркотиков и совершенствования тела супруги, нашлась еще одна страсть — фильмы с погонями, и чем круче, тем лучше. Он хотел умереть, как Аль Пачино в «Лице со шрамом», и после нескольких лет провокаций Викорн удовлетворил его желание.

Мой покойный напарник Пичай присутствовал при этом. Как и я, как все копы Восьмого района, не говоря уж о телерепортерах. Невооруженный Детка вышел на балкон спальни и принялся поносить Викорна, всячески умаляя его мужское достоинство. А затем вызвал на дуэль. Сам Викорн в это время прятался за полицейским фургоном, и у него в руках был охотничий карабин с инфракрасным прицелом. Полковник произвел выстрел прежде, чем Детка успел огласить условия поединка. Тот скорее всего предвидел вероломный шаг, потому что встал на самом краю балкона, чтобы получилось телегеничное падение с кувырком назад до удара о землю. Минутой позже на балконе появилась Хун — махала отделанным кружевами белым платком и улыбалась в объективы. У нее нет ни на кого обиды, объяснила женщина. Дом теперь принадлежит ей, машины и мебель тоже. Через пару часов в участке мы с удивлением обнаружили, что тупая напарница гангстера, едва умеющая читать и писать, обладает недюжинной памятью. Она бесстрашно назвала триста двадцать одного соучастника мужа (список явно выборочный, поскольку среди имен не оказалось ни одного полицейского) и при этом заискивающе улыбалась и поводила в нашу сторону пирамидами грудей. Му не пришлось долго уговаривать (если быть точным, она получила гарантию, что ей не будет предъявлено обвинение). Женщина дала показание, что вопреки первому впечатлению Детка был тайно (и незаметно для глаз) вооружен, и таким образом полковник Викорн не отошел от истины, когда утверждал, что стрелял в целях самообороны. Это заткнуло рот расшумевшимся критикам из средств массовой информации. Способность Му вести переговоры также оказалась выше, чем у ее покойного супруга. До того как покинуть участок, она поплакалась Викорну, дескать, жизнь ее теперь не стоит и бата. Назвать соучастников мужа — равносильно самоубийству, и теперь она нуждается в защите до конца своих дней.

— Тебе требуются деньги, — бросил Викорн.

— Именно.

— О’кей, — ответил полковник.

Му приняла это единственное иностранное слово как разрешение продолжать торговать с армией. Полковник оставил ей десять процентов всех обнаруженных в доме наркотиков. Остального оказалось более чем достаточно для ритуального фотоснимка: Викорн при полном параде рядом со столом, заваленным героином, морфием, метамфетамином и марихуаной. Розничная цена товара была такова, что на эти деньги можно было купить флот авиалайнеров.

Все это случилось несколько лет назад. Но мы до сих пор время от времени давали советы Му. Полковник, разумеется, в этих встречах никогда не участвовал. Часть договоренности заключалась в том, что Му останется нашим информатором, в частности против Зинны, который являлся главным поставщиком наркотиков ее мужа. Чтобы не подвергать жизнь бедной вдовы опасности, мы приезжали инкогнито и не чаще, чем раз в год.

Время и деньги показали, что Му не шлюха и не мошенница, а оригинальная по натуре особа. Даже в целях безопасности она отказалась покинуть дом и все поместье превратила в приют для бродячих собак и обезьян, которых три раза в день собственноручно кормила. Му выходила к ним в ослепительно красном халате, а исключение делала только на годовщину смерти мужа, когда надевала розовато-лиловое платье — любимый цвет Детки. Один из «роллс-ройсов» был точно такого оттенка. Вооруженные охранники в форме (тоже розовато-лиловой) находились повсюду и патрулировали границы территории. Обустроили даже контрольно-пропускной пункт, где мне пришлось показать удостоверение, а Му при помощи цифровой видеокамеры имела возможность изучить наши с Леком лица.

И вот мы стоим на теннисно-зеленом ковре в главной гостиной, а хозяйка сидит на сияющем бежевом диване на пять персон и гладит молодую и очень сонную собаку — далматинца. Викорн продолжал за ней слежку, и мне стало известно, что у Му нет постоянного любовника — разве что кто-то из охранников, но очень маловероятно. Она смахивала на монахиню-миллионершу со слабостью к зверушкам. От долгой жизни в уединении вдова разучилась себя контролировать, и на ее лице постоянно, как у ребенка, отражалась смена настроений — от радостного до грустного.

Пораженный вульгарностью декора. Лек застыл как вкопанный.

— Я вас помню, — заговорила Му. — Вы полукровка и присутствовали при нападении полиции на наш дом. Это вы убили моего мужа?

— Вы прекрасно знаете, что его убил полковник Викорн.