Бангкокская татуировка

— Боюсь, именно так. — Она повернулась ко мне, будто от меня хоть что-то зависело (хотя я по крайней мере говорил по-английски). — Профессиональный риск, особенно этой опасности подвержены те, кто теряет ощущение собственной личности. Люди долго живут в соответствии с легендой и превращаются в то, чем являются по легенде. На этот счет имеются научные исследования. Иногда предыдущая легенда прорастает в последующую — в конце концов, личность не что иное, как постоянное повторение культурных импульсов. Еще у него была неустроенная личная жизнь, но этим страдает каждый секретный агент. Человек жаждет интимности, но какая может быть интимность, если он представляет собой государственную тайну? Жертвы, которые мы требуем, не всегда посильны для наших менее стойких сотрудников. К тому же его склонность к религиозному поиску отнюдь не облегчала ситуацию. Мне сказали, что Митча взяли, потому что он владел японским и обладал высоким коэффициентом умственного развития, однако в управлении у него не было шансов продвинуться. Его рассматривали как потенциальную обузу и кандидата на ранний уход в отставку. Гуманнее сказать, что он был человеком слишком широкого ума, прирожденным либералом, а к нам поступил в результате романтических поисков себя самого. Если вспомнить конкретные заслуги, то следует признать, что смерть от рук «Аль-Каиды» важнее его самого. Мы готовы вернуться к этой теме?

— Конечно, — снисходительно улыбнулся Викорн.

Агент ЦРУ — она мне представилась как Элизабет Хэтч, но кто знает ее настоящее имя? — в знак признательности кивнула.

— «Аль-Каида» расправилась с Митчем Тернером, потому что знала, кто он таков, но у нас нет свидетельств его контактов с помянутой организацией. Его немногочисленные попытки внедриться ни к чему не привели. С чем мы имеем дело: с похищением нашего человека или с провалом попытки внедрения? Может быть, он искренне хотел перейти на их сторону, но фундаменталисты ему не поверили? Мы перехватывали все, что касалось его общения. Митч переживал личный кризис. Нам необходимо знать, что творилось у Тернера в голове и каковы были истинные намерения — поминутно. Вы — единственный человек, который способен нам помочь. Таково положение дел.

С восхитительным хладнокровием она извлекла из кармана фотографию и показала мне. Я от неожиданности подпрыгнул, показал на снимок Викорну, тот, в свою очередь, вскочил на ноги. Митча Тернера запечатлели уже перевернутого, когда открылось кровавое месиво освежеванного тела.

Надо сказать, что Элизабет ловко разыграла козырную карту без намека на торжество. Ровным ледяным тоном продолжала:

— Не спрашивайте, как я заполучила фото, а я не стану интересоваться, почему вы скрыли снимок. — Хэтч с любопытством покосилась на кусочек картона. — Не могу сказать точно, почему вы так поступили. Но согласитесь, это сильно осложнило ситуацию. — Элизабет кивнула в мою сторону: — На этом пока все. В данной операции вы будете нашим человеком. И, видимо, скоро вам снова придется отправиться на юг. Можно ли на этот раз рассчитывать на письменный рапорт? Если ваш полковник не возражает, предпочла бы, чтобы вы подали его лично мне.

— Это необходимо? — спросил я Викорна.

Тот неохотно кивнул:

— Таковы условия сделки. Они обещали не трогать Чанью до тех пор, пока мы будем им подыгрывать.

Вечером, прежде чем лечь в кровать, я выкурил длинную, толстую сигарету с марихуаной, встал на колени перед статуэткой Будды, которую хранил на полке в своей берлоге, и сосредоточил ум на том, чтобы вступить в связь с духовным братом Пичаем. Как правило, личные ритуалы обставляются привычными талисманами и сопровождаются особенными фразами. Я отбросил всю мишуру и обратился непосредственно к высшей полицейской интуиции Пичая, что на человеческом языке звучало примерно так: «Какого черта мне делать дальше?»

Он явился ко мне, излучая обычное золотое сияние. Мы стояли вдвоем на высокой горе, над которой с необыкновенной скоростью проносились облака. Благодаря мощной энергетике этого места в ушах стоял космический рев. Пичай показал мне на облако, тут же принявшее форму дугообразного, остроконечного силуэта выпрыгивающей над волной гигантской рыбы. Пичай пытался что-то настойчиво объяснить, но его голос утонул во вселенском шуме…

На следующее утро я привел Чанью в одну из наших комнат для клиентов и заставил раздеться до пояса. Должен признаться, я не устоял перед соблазном дотронуться до ее левой груди, над которой замер в прыжке изящный дельфин.

— Где ты это сделала?

Она недовольно покачала головой;

— Не скажу.

Я потер ее сосок между большим и указательным пальцами, словно денежную купюру, и от этого он стал набухать.

— Если мне не удастся найти, кто на самом деле убил Митча Тернера, бешеные затеют новую войну.

— Я сказала, проваливай!

Может быть, Пичай имел в виду не дельфина Чаньи, может быть, вообще не дельфина. Но это была моя единственная зацепка.

ЧАСТЬ VI

ТАТУ

ГЛАВА 33