Баня в полночь. Исторический обзор магии и гаданий в России

В XVII веке нападки протопопа Аввакума на астрологию не смогли остановить распространение пагубного западного поветрия. Однако Запад, со своей стороны, предложил и противоядие в виде системы рационалистических взглядов эпохи Просвещения, которые проникали в печать как через переводы Фонтенеля, Вольтера, Дидро и др., так и в оригинальных сочинениях российских писателей. Так, незамысловатую антиастрологическую пьеску мы находим среди «интермедий», которые разыгрывались между действиями школьной драмы по образцу школьного иезуитского театра. Пьеска называется «Астролог» и представляет собой монолог астролога, который смотрит в подзорную трубу и каждый раз делает всеобъемлющие предсказания. Но набежавший ливень застает его врасплох, и он промокает насквозь, а затем, в соответствии с древним топосом, падает в яму[69]. Очевидную мораль в конце интермедии изрекает прохожий-крестьянин.

Впрочем, «интермедии», по-видимому, не были известны вне стен семинарий, а труды писателей Просвещения издавались весьма ограниченными тиражами, которые не шли ни в какое сравнение с тиражами календарей и гадальных книг[70]. Но сказанное также относится и к Англии, и к Западной Европе в целом, а это значит, что в своем отношении к астрологии, как и во всем остальном, Россия постепенно начинала соответствовать общеевропейской модели культурного развития. В этой модели астрология, прежде всего в ее примитивных формах, заняла место в альманахах и дешевых гадальных книгах[71] или же сохранилась как увлечение немногих эксцентрических личностей.

В конце XIX века Россию поразило возрождение оккультизма, вызвав в обществе новую волну интереса к астрологии, но в результате революции 1917 года он почти совсем угас. После крушения советского режима Россию вновь затопил поток дешевых гадальных книг (часто репринтных). Эти публикации в основном столь же примитивны, что и астрологические прогнозы в западноевропейских газетах; среди них попадется разве что один-два более серьезно проработанных {584} прогноза. Реставрация рыночного капитализма создала благоприятные условия как для поверхностного культурно-религиозного синкретизма в духе нью-эйдж (возникшего в 60–70-е годы) так и для циничного предпринимательства. Все это позволяет ожидать дальнейшего процветания популярной астрологии.

6. Астрологическая терминология

В предыдущей главе дан очерк происхождения астрономической и астрологической терминологии в церковнославянском и древнерусском языках. Терминология периода византийского влияния отчасти пережила вестернизацию России. Однако вместе с переводами с латинского и западноевропейских языков неизбежно стала входить в употребление и новая, основанная на заимствованиях терминология. Самый общий и очевидный признак западного влияния — использование латинских названий планет (обычно без падежных окончаний). Иногда происхождение термина замаскировано в результате заимствования через польский язык (например, окказиональное Иовиш от латинского генитива Jovis); в случае с Венерой (лат. Venus) ее пол, с точки зрения носителя славянских языков, был «восстановлен» путем добавления окончания -а к основе косвенного падежа. Слово «планета» (латинского происхождения) становится общеупотребительным, хотя заимствованная из греческого форма «планита» (иногда «планида», часто в значении «судьба», см. примеч. 58) тоже встречается[72]. В словаре языка науки того времени (по преимуществу церковнославянского) — «Славено-росском лексиконе» (1627) Памвы Берынды приводятся обе формы: «планита» в значении «планета» и «планета» как «знак зодиака»![73]

Названия знаков зодиака не меняются по сравнению с более ранними текстами греческого происхождения, поскольку перевод латинских терминов приводит, естественно, к тому же результату, что и перевод с греческого. Впрочем, в дополнение к множеству слов, начинающихся на живо-, которые продолжали употребляться в значении «знак зодиака», мы теперь очень часто находим слова знамя, знамение, знак. все они являются семантической калькой латинского signum, в некоторых случаях через посредство немецкого или польского языка.

По мере того как стали переводиться более сложные тексты, возникла потребность в терминах, употребляемых при астрологических {585} расчетах; в этом состоит еще одно существенное новшество. Начиная с XVII века понятие аспекта могло передаваться современным термином аспект, представляющим собой видоизмененную транслитерацию латинского aspectus. Возможно и прямое заимствование из польского или немецкого. Так, кальками латинского aspectus были слова взгляд, возгляд (или синонимичный взор), в отдельных случаях эти кальки опосредованы окказиональным немецким Anschauung и/или польским wzgliąd.

Обозначения для аспектов как таковых варьируются от одного перевода к другому: по-видимому, сам предмет представлялся слишком темным, чтобы могла сформироваться стандартная терминология.