Банк

На своем месте оказался только Юный Почтальон. Он не поднял глаз, корпя над электронной таблицей. С недавних пор его официально назначили козлом отпущения — бедняга единолично принял на свои плечи вину за две сделки, сорвавшиеся в последние пару недель. Не сомневаюсь, что за истекшие тридцать шесть часов он не спал ни минуты, работая до семи утра, забегая домой принять душ и переодеться в свежую рубашку и возвращаясь в офис к восьми. На подобном графике ломались и более стойкие. Юный Почтальон уже выглядел ходячим мертвецом: вокруг глаз проступили черные круги, кожа приобрела пепельно-серый оттенок, и то, что он до сих пор функционировал, свидетельствовало о нечеловеческом упорстве.

— Почтальон! — рявкнул Пессимист. — Время напоить тебя каким-нибудь соком. Конвой в «Старбакс» отправляется через десять секунд.

Юный Почтальон даже не повернул головы.

— Н-не мог-гу ид-д-дти с-с-сейчас. — Он едва сумел связно выговорить слоги. — Д-д-дол-жен зак-кончить рас-с-с-счеты.

Пессимист поднял ногу для полновесного пинка в спинку стула Юного Почтальона, но едва он начал разбег, я шагнул вперед и встал у него на пути. Пессимист затоптался и отступил, осознав бесплодность усилий. Я покачал головой и выпихнул его за дверь. Юный Почтальон продолжал печатать как пулемет, не подозревая, что чудом избежал традиционной встречи с кромкой стола.

Пессимист долго не мог успокоиться:

— И давно у тебя угрызения совести, Мямлик? Да, я считаю глупостью со стороны любого из нас доводить себя до невменяемости из-за поганой работы!

Он нажал кнопку вызова лифта.

— Слушай, чтобы выжить в нашем деле, необходимо всегда сохранять спокойствие и зарубить себе на носу — никто от этого не умрет. — Пессимист сделал паузу и отчеканил по слогам: — Ни-кто от э-то-го не ум-рет, уяснил? Мы не хирурги в экстренной ситуации, а всего лишь квалифицированные канцелярские крысы. И я не буду содействовать, чтобы Почтальон вжаривал как папа Карло всякий раз, когда Волокита-Генеральный щелкнет потными пальцами.

Войдя в лифт, я возразил:

— Легче сказать, чем сделать. Ты отлично знаешь, как сложно давать вежливый и грамотный отпор начальству. И давай не будем забывать, с кем Почтальону приходится делить кабинет. Блудный Сын целыми днями болтается в городе, трахая самых красивых старшеклассниц и играя в сквош со всем советом директоров, а тут еще Клайд…

Он часто заморгал, когда я упомянул Клайда.

— Что ты имеешь в виду?

Странно, но я впервые осознал, что за истекший месяц мы с Пессимистом ни разу не обсуждали это начистоту.

— Ты отлично знаешь что. Исчезает на несколько часов в середине рабочего дня, лазит по порносайтам, когда Полностью Некомпетентная Секретарша чуть ли не за спиной проходит…

Пессимист пожал плечами:

— Он и раньше так делал.

Я пристально посмотрел на него.

— Только не рассказывай, якобы не замечал, что после смерти отца ситуация ухудшилась. Сам посуди, разве это нормально? Разбивается самолет, гибнет человек, а через неделю его сын преспокойно возвращается в офис — смотрите, а мне все похрен!

Взяв кофе, мы пошли в магазин сувениров, расположенный на другом конце вестибюля.

— Это все Банк, — объяснил Пессимист. — Здесь нельзя показывать слабость. Чего ты от него ожидал? Что он пойдет искать утешения к Сикофанту?

Он просмотрел имеющиеся в бумажнике купюры:

— Черт, всего двадцать долларов. Можешь немного одолжить?

У меня в кармане осталось два цента — сдача за кофе.

— Извини.

Пессимист торговался с продавцом-кассиром за флакон духов, а я продолжал:

— У нас была стычка в лифте в тот день, когда Клайд вышел на работу. Черт меня дернул поиграть в доброго самаритянина и изъявить готовность его выслушать, если захочет излить душу. Так он чуть не в драку кинулся!

Пессимист слушал вполуха.

— А это обычная благодарность, которую получают бойскауты.

Продавец так и не сделал скидку на духи, поэтому Пессимист ограничился коробкой «Ферреро Роше» и мягким игрушечным медведем с американским флагом на пузе.

— Старушка меня убьет, — пробормотал он. — Подарок без надписи «дьюти фри» — я пропал.

Пока кассир отсчитывал Пессимисту сдачу, я повернулся к дверям и заметил в вестибюле знакомое яркое пятно рыжих волос.

— Ну вот, поговори о черте, запахнет серой.

Пессимист опустил сдачу в карман, вместе со мной проследил, как Клайд быстро вышел на улицу через вращающиеся двери, и пожал плечами:

— Ну и что, может, покурить пошел.

— Клайд не курит. В смысле, сигареты.

— Дадим ему кредит доверия.

Но я уже шел к выходу.

— Давай-ка посмотрим, куда это Клайд сбегает посреди дня.

Мы торопливо выбрались на улицу. Холодный воздух сразу проник под тонкую рубашку — пиджаки мы оставили наверху, не желая вызывать подозрений в самовольной отлучке. Мы вышли во двор позади Банка, где летом толпятся секретарши, жуя сандвичи с тунцом и фруктовый салат, но в конце осени пустынно и голо, и лишь небольшое стадо ар-модерновских бронзовых коров уныло склоняет головы над опустевшими клумбами.

На другом конце двора Клайд, стоя у колонны, точил лясы с мотокурьером.