Банк

Я устроился на удобном диване в гостиной, а жена Сикофанта ушлепала на кухню. Хотя у меня руки чесались осмотреть логово льва и проверить шкафы на предмет разлагающихся трупов или специфической кожаной экипировки с металлическими шипами, я не мог не отметить, что гостиная отделана с успокаивающей прелестью. Длинные воздушные занавески, блестящий пол настоящего дерева, керамическая ваза сухих роз рядом с репродукцией (на холсте) картины знаменитого импрессиониста.

На каминной полке напротив дивана красовались несколько фотографий в рамках: Сикофант в полном лыжном снаряжении наверху подъемника, Сикофант самодовольно поднимает в воздух большую форель, Сикофант и его семья радостно щерятся из джакузи. Либо его жена еще не сдала свои обязанности по дому, либо они рассудили, что имеют шансы спасти отношения. Разглядывая снимки, я почувствовал себя гнусным вуайеристом. Почему-то вспомнилось, как в третьем классе летом мы с мамой зашли в «Баскин-Роббинс» и наткнулись на моего учителя, мистера Джилберта, сидевшего там с двумя детьми. Встреча оставила у меня отвратительное впечатление. Ну, не желал я знать, что любимая добавка к мороженому у мистера Джилберта — ломаный мятный шоколад, сам он носит залоснившиеся баскетбольные трусы и является одним из тех отцов, которые не смущаясь заявляют при детях, будто сила впрыска не влияет на качество отпрыска. Мне захотелось немедленно прогнать его в классную комнату с развешанными по стенам бусами из поп-корна[29], бумажными цепочками и отделениями для бумаг с нашими именами, лишив всех граней личности — только мой учитель. Видимо, в доме Сикофанта я ощутил то же самое.

Жена моего врага появилась из кухни с подносом, уставленным стаканами чая со льдом и блюдом с шоколадным печеньем. Осторожно поставив поднос на стол, она присела на диван — не на другой конец, как можно дальше от меня, а вплотную; нас разделяли буквально пара сантиметров. Мы пили чай со льдом; в доме было тихо, как в мавзолее, молчание нарушалось лишь случайным звяканьем кубиков льда и хрустом пересушенного печенья.

К счастью, она взяла инициативу на себя.

— Неважное печенье, да? По какой-то идиотской причине мой сын любит совершенно каменное. Я-то предпочитаю нормальное, помягче.

Я улыбнулся, скрывая смущение:

— Нет-нет, прекрасная выпечка. Приятная текстура, удачное соотношение шоколада и масла…

Хозяйка рассмеялась, отмахнувшись от моих потуг на учтивость. Откинувшись на подушки и чем-то напомнив гибкую камышовую кошку, она спросила:

— Вам нравится работать в Банке?

Я дал стандартный, давно отрепетированный ответ.

— И нравится работать с моим мужем?

Ну и вопрос!.. Снова пришлось прибегнуть к домашним заготовкам:

— Да, конечно, он вполне приличный человек.

Нисколько не поверив, она выразительно округлила глаза:

— Мой муж — законченное дерьмо! Ненадежный, непорядочный… Могу представить, как он ведет себя в офисе: стелется перед начальством и всячески гнобит вас, молодых бычков.

Бычков… Странный выбор слова. Я пожал плечами и поднес стакан ко рту. Леди дружески похлопала меня по бедру.

— Я поняла. Вы говорите правильные слова, чтобы обезопасить себя.

Новая смущенная улыбка с моей стороны. Возникла проблема: прошла минута, а ее рука по-прежнему лежала на моей ляжке. Более того, ручка оказалась смелой и начала намекающе поглаживать ногу круговыми движениями.

— Я… э-э-э…

Мне еще никогда не поступало предложений определенного свойства от женщин старше меня, но я несколько раз смотрел «Выпускника» и имел смутное представление о процедуре соблазнения. Приглашение на стакан ледяного чая, рука на моей ляжке, катание по полу спальни на втором этаже и разбивание вдребезги Сикофантовых фотографий в качестве заключительного аккорда. Несмотря на странную мастурбационную процедуру а-ля Энн Бэнкрофт[30], я не мог абстрагироваться от сознания, что передо мной сидит обладательница матки, выносившей потомство Сикофанта, жена моего врага, видевшая его во всех видах, в гротескной голозадости, и выжившая, чтобы поведать об этом миру.

Леди игриво подмигнула, и внезапно реальность происходящего — рука жены Сикофанта гладит мне ляжку, подбираясь к паху! — впечаталась в меня с размаху, как последнее «саёнара» камикадзе. Просто хрен знает что! Однако жену Сикофанта не смутила моя скованность: она придвинулась ближе с самым непринужденным видом, словно соблазнять молодежь входило в ее повседневные домашние обязанности, и тесно прижалась ко мне бедром. Сквозь легкую полупрозрачную блузку я разглядел не только очертания соска — сиська, вскормившая отродье Сикофанта! — но и ареолу; гиперреальность происходящего бесцеремонно вламывалась в сознание.

Так, все, пора прекращать.

Я попытался резко встать с дивана, но шаловливая ручка продолжала двигаться вверх по бедру, бесстрашно посягнула на мой пах и деловито ощупала брюки. Полной эрекции у меня еще не наступило — слишком нервничал, чтобы достичь нужной упругости, но рука, казалось, осталась довольна нащупанной податливостью.