Банк

В баре началось оживление. Толпа отхлынула от маленького пятачка рядом с туалетами, куда поднялись четверо парней под жидкие аплодисменты и оглушительные вопли нескольких особо горячих поклонников, должно быть, родственников или близких друзей. Парень с трубой, в каком-то белом кафтане, оказался не кем иным, как нашим Клайдом. Трое других музыкантов оделись в соответствии с аудиторией: пиджаки из магазинов эконом-класса, модные вельветовые брюки и кроссовки «Пума». Несколько секунд они настраивали инструменты и наконец заиграли первую композицию — кавер[54] джойдивиженского «Любовь нас разлучит».

К моему изумлению, Клайд играл очень хорошо. Солист группы гнусаво и тоненько тянул песню, гитарист тренькал на своем инструменте, словно не вполне понимая, как с ним обращаться, но чистый и мощный голос Клайдовой трубы перекрывал эту какофонию, затушевывая недостатки. Звучала довольно непривычная аранжировка известной композиции, хотя Клайд безошибочным инстинктом угадывал, где позволить себе смелые вариации, а где вести мелодию. Без единой паузы группа выдала на-гора сорок минут обескураживающе плохой музыки. Кое-кто из битников, с отвращением заткнув уши, демонстративно покинули бар. Наконец выступление закончилось; Клайд убрал трубу в футляр и подошел к нам.

— Очень рад видеть вас здесь, парни!

Сдержанно улыбаясь, с видом своего в доску старого приятеля он крепко пожал нам руки, но мне показалось, что от внезапного появления бывших коллег ему неуютно.

— Не знал, что ты играешь на трубе, — нашелся я с очередной банальностью.

Клайд оглянулся на свою группу, снимавшую оборудование.

— Да, в шестом классе меня отдали в музыкальную школу. Для скрипки недоставало азиатского трудолюбия, а слух был хороший, в результате выбрали трубу. Золотая середина.

— Но ты отлично играешь, — радостно встрял Юный Почтальон, весь вечер гревшийся в лучах славы организатора нашего воссоединения.

— Спасибо. Два приятеля занялись джазовыми импровизациями и решили, что третий им не помешает… Господи, звучит как-то неприлично… — Он хихикнул. — Мы недавно играем вместе, нам еще репетировать и репетировать…

Возникла неловкая пауза, которую нарушил Пессимист:

— А чем ты занимаешься? Ну, кроме джаз-банда? Работаешь или… что?

Клайд помотал головой:

— Не, я пока взял тайм-аут.

Вновь вмешался Юный Почтальон, которого к этому времени окончательно развезло:

— Но, Клайд, на что же ты живешь? Откуда берешь деньги?

Клайд напрягся и нервно заозирался; отчего-то мы вспомнили о картине с аукциона и деньгах, которые он до сих пор формально был нам должен.

— Я… э-э-э… Ну, то там, то здесь подворачиваются какие-то заработки. В прошлые выходные покрасил одной бабке кухню за шестьдесят баксов.

Очень вовремя к нам подошел Клайдов гитарист.

— Лу, — представился он.

Мы обменялись рукопожатием, и он повернулся к Клайду:

— Слушай, мы хотим покурить на улице. У девки за стойкой есть гашиш, она готова поделиться. Бери друзей за компанию, если они пожелают.

Лу криво улыбнулся на прощание и потопал к заднему выходу.

— Ребята, вы пойдете? — спросил Клайд.

— Я пойду, — возликовал пьяный Юный Почтальон. Пессимист покачал головой:

— Подружка ждет. У нас еще кризис не миновал. Извини, приятель.

— А ты?

— Работа, — отказался я. — Ты же знаешь, что это такое.

Глядя в пол, Клайд пробормотал:

— Да, я знаю, что это такое.

От: Меня@theBank.com

Кому: ЖенщинесШарфом@GoodmanWeisenthal.com

Почему ты мне не пишешь? Стыдно, да? Типа, мучительно неловко?

Стереть.

От: Меня@theBank.com

Кому: ЖенщинесШарфом@GoodmanWeisenthal.com

Ты с ним до сих пор встречаешься? Вчера вечером он рано смылся. Наверняка после работы заваливается к тебе на квартирку, трахает тебя на том самом диване, где ночевал я…

Стереть.

От: Меня@theBank.com

Кому: ЖенщинесШарфом@GoodmanWeisenthal.com

Но ты же понимаешь, что совершила не лучшую мену? Конечно, он красив и все такое, но абсолютно ненадежный тип и настоящий засранец. И не вздумай приползти ко мне через пару недель, когда он…

Стереть.

***