Банк

– Ну что? – Пышнотелый человек в накинутом на плечи мундире капитана милиции и с перебинтованным горлом глотнул еще стакан горячего молока, впихнул в себя бутерброд и с демонстративным пренебрежением посмотрел на двух молодых милиционеров. По их удрученному виду все и так стало ясно.

– Да все, как учили, делали, – горячась перед начальником, доложил старший по званию сержант. – По почкам от души постучали. В Лосиноостровский завезли. Ну как обычно: «Копай для себя могилу, сука. Кончать здесь будем». Но такая падла упрямая попалась. Не подписывает, и все. Хоть и впрямь кончай.

– Салажня вы. Фраерка развалить не умеете. – Под презрительным взглядом капитана милиционеры смешались. – Надо было в яму эту столкнуть и землицы как следует сверху присыпать. Чтобы уж в рот попадала. На этом не один сломался. Все самому приходится. Давайте его сюда, недоумки.

Придерживая под руки, упирающегося Максима заволокли в кабинет и с силой толкнули вперед так, что, перебрав непослушными ногами, он едва увернулся от угла стола и оказался на полу.

– Симулируешь, паскуда? – Над ним, расставив ноги, нависла громада в кителе на плечах. Громада присела, участливо посмотрела на пытающегося подняться мужчину. – Ты что ж думаешь, это все всерьез было? Это репетиция была. Молодые чуток потренировались. А теперь и поговорить пора.

И коротким, резким движением ударил его с двух сторон ладонями по ушам.

От невиданной боли Максим взвыл и, обхватив разрывающуюся голову, покатился по полу.

– Вот видите, уже и психологический контакт с подозреваемым начинает устанавливаться, – отряхивая колени, которыми он невольно коснулся пола, удовлетворенно заметил капитан. – Все можно, ежели умеючи. Посадить эту падлу на стул.

– Ну так вот, мошенник, – возобновил он допрос, дождавшись, когда в глазах сидящего появится осмысленное выражение. – А кто же ты, как не мошенник? Думаешь, можно безнаказанно у уважаемых людей трудовые их миллионы уводить? А ведь они им тяжело достаются, эти миллионы-то. Но ты забыл, видно, что есть еще органы правопорядка и бдят они на страже интересов, так сказать, человеческих.

– Это тебе не прогнившая американская фемида, которую ты привык покупать, – стремясь восстановить доверие начальства, пошутил сержант. Но, остановленный суровым взглядом, ретировался к стене.

– Так что подписывай-ка, мужик, договоры эти – и вали отсюда по-доброму, – вернулся к прежнему разговору капитан.

Максим, до которого все происходящее доходило через какую-то пелену, попытался скривиться, но одеревеневшее лицо не слушалось. Тогда он вложил правую руку в левую и принялся выстраивать из непослушных пальцев кукиш.

Удар дубинкой – и обе руки обвисли вдоль тела.

– Да ты никак шутник! – взъярился капитан. – Так и я тоже. И раз уж мне люди доверили, так я их не подводил. И не подведу! А потому если ты, погань, сейчас не подпишешь, так мы тебя в подвал опустим и для начала… – Он свел два пальца в кольцо и принялся двигать меж ними дубинкой. – Так отымеем, что потом ни один пидор дел с тобой иметь не захочет. Это если ты вообще отсюда выйдешь. А я уж и сомневаюсь. Потому как ты упрям и, выйдя отсюда, можешь попытаться опорочить репутацию безупречных наших органов. А у меня, кстати, и звание очередное подходит. Так что, не подписав, не выйдешь. Тащите падлу в подвал!

Но, вопреки ожиданию, впитывавшие до того искусство допроса подчиненные не бросились выполнять приказание. Они прислушивались к тому, чего не услышал увлеченный своей речью капитан. Со стороны дежурной части доносились громкие, стремительно нараставшие голоса.

– Товарищ капитан, что-то не то…

В следующее мгновение в кабинет вбежал лейтенант.

– Там! Идут! – едва успел выкрикнуть он и, глянув назад, вытянулся в струнку.

В раскрытую дверь стремительно вошел генерал-майор милиции, за которым едва поспевали два подполковника, следом вошли двое в штатском – Курдыгов с Забелиным.

– Максик! – Забелин бросился к обвисшему на стуле другу.

Генерал меж тем остановился перед вытянувшимся капитаном. Нарочито медленно протянул руку и с силой рванул на себя погон.

– Твой?

– Мой, – один из подполковников подскочил сбоку. – Мой, к сожалению!

– Полдня тебе даю. Чтоб восстановить законность, – едва сдерживаясь, чтоб не ударить стоящего перед ним офицера, приказал генерал. – Всех… восстановить. Или я тебя самого восстановлю по самое некуда.

И, развернувшись, в сопровождении второго подполковника зашагал к выходу. Возле Курдыгова притормозил:

– В расчете.

– В зачете, – мягко подправил тот.

Генерал зябко подернул плечами и, не задерживаясь более, переступил через порог.

– Полдня много, товарищ генерал! Я их, тварей, за час! – крикнул вслед выходящим оставшийся подполковник.

В голосе его было такое, от чего лицо капитана, до того лишь удивленно-растерянное перед генеральским гневом, покрылось крупным, хлынувшим изо всех пор потом.