Банк, хранящий смерть

Пауэрскорт обдумывал список вопросов, которые намеревался послать Уильяму Берку по возвращении в Лондон. Кто владеет капиталом Банка Харрисонов? Переходит ли какая-то часть его по наследству по женской линии: племянницам или сестрам, ведь тогда их жизни тоже могут оказаться в опасности? И каково положение старшего управляющего? Если у него есть капиталы в банке, то и его следует предупредить как можно скорее. Нельзя допустить еще одной безвременной кончины!

Он остановился в задумчивости у огромных зубчатых ворот, которые отмечали въезд в Блэкуотер, и тут его окликнул вышедший из кеба молодой человек лет тридцати.

— Добрый день! — весело приветствовал его вновь прибывший. — Не вы ли случайно лорд Пауэрскорт?

— Именно так. Я хочу сказать, что я — это он. То есть что это я, — Пауэрскорт не сразу справился с синтаксисом. Немного смущенный, он пожал руку молодому человеку.

— Харди, — представился тот. — Джозеф Харди, специалист по расследованию пожаров, к вашим услугам, сэр. — Он слегка поклонился. — Но все зовут меня Джо.

Как и старший пожарный офицер Перкинс, Харди тоже был чисто выбрит. У него была лохматая светлая шевелюра и веселые голубые глаза, которые почти всегда смеялись.

— Я получил ваше письмо этим утром, — продолжал Харди, уверенно шагая по дороге. — Но не мог раньше разделаться с делами на складах. Эти чертовы склады! Прошу прощения за мой язык, милорд!

— Пустяки, — успокоил его Пауэрскорт. — А что не так со складами?

— Да слишком много их развелось в последнее время, милорд. В старые добрые времена вы, допустим, продавали хлопок из Алабамы клиенту в Новом Южном Уэльсе. Хлопок привозили в Лондон, выгружали на склад, а потом морем отправляли в Австралию. Теперь все изменилось. Ныне торговец из Алабамы посылает хлопок напрямую в Новый Южный Уэльс. Ему больше нет нужды везти его сначала в Лондон. Выходит, и в этих злосчастных складах тоже больше нет нужды. В наши дни все решается по телеграфу, милорд.

— Прошу меня простить, — перебил собеседника Пауэрскорт, — но как мог кто-то в Алабаме или Австралии помешать вам выехать сюда в Блэкуотер? Не подумайте, что я в претензии, ничуть. На самом деле мы ждали вас только завтра.

— Я как раз подхожу к сути дела, милорд, — радостно откликнулся Харди. — Если ваш склад никому не нужен, что вам остается делать? И я скажу вам, как поступает большинство, милорд. Они страхуют здание и его содержимое, чаще всего реально несуществующее, на кругленькую сумму. А потом поджигают его. И приходят требовать страховку.

— Правильно ли я понимаю, — Пауэрскорт чувствовал, что молодой человек начинает ему нравиться, — что страховые компании от этого не в восторге? И они обращаются к вам, чтобы вы раскрыли мошенничество?

— Вы совершенно правы, милорд, — ухмыльнулся Джо. — Как раз сегодня утром я разбирал одно такое дельце. Эти парни в страховых компаниях подозревают всех и вся, почти как вы, милорд, впрочем, это неудивительно.

Харди рассмеялся.

Пауэрскорт рассказал ему о пожаре, о предыдущих смертях и поделился своими подозрениями в том, что пожар в Блэкуотере не был случайностью. Он упомянул полицейских и пожарных, которые уже работали в поместье.

— Понятно, лорд Пауэрскорт, — кивнул Джозеф Харди. — Не могли бы вы обойти со мной вокруг дома и показать мне все на местности?

Во время этой печальной прогулки вокруг обугленных останков сгоревшего дома Харди извлек из кармана блокнот и стал делать быстрые зарисовки здания. Пауэрскорт отметил, что блокнот был в красной обложке. Красный — цвет опасности, цвет огня.

— Все всегда хотят знать, — произнес Харди, неожиданно присаживаясь, чтобы получше рассмотреть западный фасад дома, — как я стал экспертом по пожарам.

Его правая рука без устали водила карандашом по бумаге. Время от времени он доставал из кармана куртки другой цветной карандаш, так что в конце концов перед ним на траве выросла небольшая карандашная горка.

— Меня всегда притягивали пожары, — начал он, то и дело поглядывая на заднее крыльцо. — Я вечно просил отца развести костер. Потом, когда он прогорал, я исследовал пепел. То же самое я проделывал и в День Гая Фокса, когда повсюду устраивают костры и фейерверки. Пока я был маленьким, это был для меня лучший день в году.

Пауэрскорт представил себе Харди маленьким мальчиком — светловолосым парнишкой в перепачканных штанах, расхаживающим по пожарищам. Интересно, а тогда он тоже носил с собой красный блокнот?

— Как-то раз я даже сам смастерил бомбу, — рассмеялся Харди. — И отнес ее в лес. Ну и грохнула же эта чертова штука, вы бы слышали! Я не успел отойти на достаточное расстояние, и меня отбросило на дерево, так что я на несколько минут потерял сознание.

Он собрал карандаши и захлопнул блокнот.

— А теперь, лорд Пауэрскорт, я пойду в дом. Вам нет нужды идти со мной. Если вы ненароком сломаете себе шею на полусгоревшей лестнице, комиссар меня по головке не погладит. Увидимся через час. Фотограф прибудет завтра утром.

С этими словами Харди исчез в дыму, приветливо помахав Пауэрскорту на прощанье.

— Фрэнсис, как ты?