Банк, который булькнул

— Тебе не нужна работа, — завистливо перебил его Келп. — Я смотрю, у тебя работы столько, что только бы управиться.

— Не говоря уже о деньгах, — добавил Марч.

Герман покачал головой и невесело усмехнулся.

— Дело в том, что я сижу без гроша. Мне деньги нужны позарез.

— Должно быть, ты живёшь на широкую ногу, — предположил Дортмундер.

— Все эти дела я проворачивал для нашего Движения, — пояснил Герман. — Мне не досталось ни цента.

На этот раз единственным, кто всё понял сразу, оказался Виктор.

— А, так вы помогаете финансировать их социальные программы?

— Да, например, такие, как раздача беднякам бесплатных обедов и так далее.

— Минутку, — перебил Келп. — Выходит, раз ты провернул дело для Движения, то денег получить не должен? Работа для Движения — что это означает? Ты хочешь сказать, что вы делали это, чтобы попрактиковаться? А потом отсылали деньги обратно?

— Он отдаёт деньги своей организации, — объяснил Виктор. — Кстати, — как бы между прочим обратился он к Герману, — в какой организации вы состоите?

— В одной из них, — небрежно ответил тот и повернулся к Келпу. — Видишь ли, лично я не планировал ни одного из этих дел. Те люди, о которых, — тут он быстро покосился на Виктора, — должен знать твой племянник, разрабатывают всю операцию от начала до конца и собирают группу, которая выполняет работу. Как мы говорим, «по освобождению денег».

— Странно, — хмыкнул Келп. — Я воспринимаю это как раз наоборот. Мне всегда кажется, что я захватываю деньги.

— Когда ты в последний раз работал на себя? — спросил Дортмундер. — Ну, то есть, когда ты оставлял деньги себе?

— Примерно год назад, — ответил Герман. — Мы взяли банк в Сент-Луисе.

— А с кем работал?

— Со Стэном Дэверсом и Мортом Коблером. Машину вёл Джордж Кэткарт.

— Я знаю Джорджа, — сказал Келп.

Дортмундер был знаком с Коблером.

— Что ж, хорошо, — кивнул он.

— А теперь, ребята, давайте-ка поговорим о вас, — предложил Герман. — Не о том, что вы делали раньше, тут я верю Келпу на слово. А о том, что вы хотите сделать.

Дортмундер глубоко вздохнул — предстояло самое трудное.

— Мы собираемся украсть банк.

— Ограбить? — с озадаченным видом переспросил Герман.

— Нет, украсть. Келп, расскажи.

Келп начал рассказывать. Сначала Герман слушал с улыбкой, словно это был анекдот, и ему не терпелось добраться до самой соли. Через некоторое время он начал потихоньку хмуриться, как будто у него появилось подозрение, что он попал в компанию законченных психов, недавно сбежавших из дурдома. Но под конец он слушал с заинтересованным видом, из чего можно было сделать вывод, что идея пришлась ему по вкусу.

— Значит, у меня будет достаточно времени, — наконец сказал он. — И при желании я даже смогу работать при дневном свете.

— Конечно, — заверил его Келп.

Герман кивнул и посмотрел на Дортмундера.

— Тогда почему всё ещё остаётся «может быть»?

— Потому что нам некуда его спрятать. К тому же, нам ещё нужно достать для него колёса.

— Я над этим работаю, — сказал Марч. — Но мне может понадобиться помощь.

— Целый банк, — задумчиво произнёс Герман, зачарованно улыбаясь. — Надо же, мы собираемся освободить целый банк.

— Мы собираемся захватить целый банк, — поправил его Келп.

— В конечном счёте всё сводится к одному и тому же. — Герман пожал плечами. — Поверь мне, это то же самое.

Глава 12

Миссис Марч, улыбаясь и щурясь от яркого солнца, стояла перед фасадом магазина Кресджа, сжимая обеими руками ручку сумочки, отчего та болталась у самой земли. На ней было платье в горизонтальную зелёную и жёлтую полоску, которое ни в коей мере не улучшало её фигуру, а на ногах — высокие жёлтые виниловые ботинки с зелёными шнурками. Картину довершал шейный корсет, с которым бежевая кожаная сумочка гармонировала по цвету куда больше, чем с платьем и ботинками.

Прямо напротив миссис Марч стояла Мэй в своей обычной одежде, нацелив на неё объектив фотоаппарата «инстаматик». По первоначальному замыслу предполагалось, что именно Мэй, выряженная в эти яркие тряпки, будет позировать миссис Марч, но когда она наотрез отказалась покупать платье и ботинки, присмотренные Дортмундером, да к тому же выяснилось, что миссис Марч почему-то направляет объектив ниже и левее чем нужно, им пришлось поменяться ролями.

Мэй продолжала хмуро смотреть в видоискатель, судя по всему недовольная тем, что она видела — впрочем, понять это было довольно легко. Покупатели, то и дело входившие и выходившие из магазина, увидев Мэй с фотоаппаратом и позирующую миссис Марч, на секунду останавливались, не желая испортить кадр, но, заметив, что ничего не происходит, за исключением того, что Мэй только пристально всматривается в видоискатель и переминается с ноги на ногу, покупатели бормотали «Прошу прощения» или ещё что-нибудь в этом духе и, пригнувшись, проходили мимо.

Наконец Мэй опустила фотоаппарат и покачала головой.

— Здесь неподходящее освещение. Что, если мы отойдём чуть подальше?

— Хорошо, — с готовностью согласилась миссис Марч.

Шагая рядом с Мэй по тротуару, миссис Марч тихо сказала:

— В этих тряпках я чувствую себя как последняя дура.