Банк. Том 1

— Послушай, хозяин. Козе понятно, что ты это платье купил под заказ и для кого-то, так как размерчик его, мягко говоря, своеобразный. Для кого именно, мне пофиг, но она явно от него отказалась. Иначе бы оно тут не висело. Я вполне бы мог запросить и пятьдесят процентов скидки, но человек я гуманный, поэтому предлагаю скинуть на треть. Соглашайся, иначе оно тут у тебя вообще сгниет.

Продавец внимательно посмотрел на него, но, верно оценив ситуацию, вздохнул и дальше спорить не стал. Платье перешло из рук в руки. Сергей было направился к выходу, но Маша попросила зайти его в еще один ряд. Серега, увидев, чем именно там торгуют, было напрягся, но покупок прибавилось только на идеально подходящие к цвету платья заколки для волос и клипсы. Вернувшись к дремавшему в машине Семену, который сильно удивился тому, что им удалось справиться всего-то за час с четвертью, все поехали домой. Там Сергей помог Маше поудобнее поставить машинку на перетащенный им к окну стол в одной из пустовавших комнат. Таковых, даже с учетом отрезания суперкомпьютера дверью и занятия двух помещений им и Семеном, оставалось еще пять — было где развернуться. Сергей перенес еще и старый, но практически не использовавшийся электрический утюг с гладильной доской, после этого Маша попросила не мешать ей. Серега сначала позанимался на тренажерах, а потом сел читать книгу. Часто до него доносилось тарахтение швейной машинки и оно было… ну, как бы это сказать… Скорее всего, тут подходило слово «уверенное». Вообще-то, так оно и было, даже звук работы инструмента в опытных и неопытных руках часто отличается. Например, в руках у толком не умеющего забивать гвозди, молоток звучит совсем по-иному, чем у опытного человека, не говоря уже о сопутствующих достаточно специфических возгласах после того, как этот самый молоток попадает по пальцу. С другими инструментами это, конечно, не так явно, но все же чувствуется понимающими людьми. А технарями это частенько ощущается на интуитивном уровне с очень многими инструментами, даже и с незнакомыми — так было и с Серегой. Однако, хоть работа Маши была и уверенной, но она достаточно сильно затянулась. Серега с Семеном уже уселись на кухне пить вечерний чай, как вдруг… Только оставленные не мелочившимся Профессором широкие серебряные кустарные подстаканники, на которые, как он сказал, ушло множество украденных и переплавленных в 90е контактов, спасли мужчин от расплескивания чая. Серега, так тот вообще отпустил ручку, но более широкое основание подстаканника помогло стакану устоять. Моркофьев оказался немного покрепче и ничего не выронил, однако, звук удара его резко опустившегося подстаканника по столу выдавал Семена с головой. Из Сереги вырвалось восхищенное и столь любимое его покойной матерью восклицание

— Бог ты мой!!!

Появившаяся на кухне женщина могла бы стать украшением абсолютно любого великосветского сборища. Она смотрелась бы вполне уместно и на балу в Бэкингемском дворце и на церемонии вручения Оскара и даже на конкурсе «Мисс Вселенная». Пожалуй, первое пришедшее сдуру в голову слово «уместно» было тут очень даже слабоватым. Несмотря на полное отсутствие приличествующих таким тусовкам бриллиантов, сапфиров и прочих, как иронически говаривал Серегин батя, «стекляшек в золотых железяках», Маша явно выглядела бы там даже лучше всех! Скорее всего, именно благодаря скромности, вкусу и идеальному подбору бижутерии в тон платью и цвету глаз всего-то за 300 с небольшим рублей. Серега припомнил как-то увиденную им церемонию вручения Оскара, которую бабка, как и прочие женщины, смотрела очень внимательно, а он — отвлекаясь от компьютера на усиливающееся улюлюканье или шум. При возбуждении зрителей или ведущих на экране вовсю мелькали различного рода канареечные тряпки, вовсю усыпанные разными блестящими камнями, частенько оборудованные при этом то вырезом на платье ниже пупа, то разрезом на юбке выше задницы, а то и обоими элементами сразу или даже чем покруче. По сравнению с Машей все виденные им участницы вполне подпадали под столь любимое Ленкой зоологическое определение «старая коза», скорее, даже «старая чванливая коза». Пожалуй, Маша была бы там не только украшением, но и ужасом для прочих присутствующих на подобных сборищах, той, кто беспощадно покажет этим великосветским клоунам всю их безвкусицу, тщеславие, фиглярство и позорное чванство…

— Да, Серега! Хозяюшка у тебя не просто, а даже чрезвычайно толковая!

Сергей от этих слов отчасти пришел в себя, поспешно захлопнул рот и подсуетившись, отодвинул Маше стул, после чего налил ей чаю. Затем он вновь внимательно и восхищенно посмотрел на девушку, которая встретилась с ним взглядом. Говорить Сереге не требовалось, все и так было написано на его лице. Читая, Маша улыбалась и становилась все красивее и красивее, ее зеленые глаза светились счастьем. Но вдруг ее лицо помрачнело:

— Мда… папаша же его точно пропьет! Невзирая на все обещания. Выглядит-то платье богато…