Банк

Собрался я все-таки на прогулку с данной целью, а вдруг, думаю, и повезет? Степаныч со мною не захотел, говорит: «Я старый уже для таких штучек». Ну и ладно. Зашел я в один кабачок, подсел к двоим девчонкам у бара — и что толку? Я им по-английски, они мне — по-немецки плюс пара фраз из британского разговорника. Так никто никого и не понял. Но тут не только языковой барьер виноват. Оказывается, если женщина там не замужем, значит, у нее есть «бойфренд», причем этот «френд» появляется лет так с пятнадцати, а потом просто периодически меняется. То есть выпить с тобой, закусить — это пожалуйста, я не знаю, откуда взялся миф о женской эмансипации в нынешнее время: при мне еще ни одна баба не отказалась, чтобы в баре-ресторане за нее заплатили. Но — ничего больше. «Бойфренд», — говорят. Спрашивается, если у тебя «бойфренд», что же ты с другим бухаешь? Но этого не объясняли. В целомудренности женщин, впрочем, угадывается жизнеспособность нации, к которой они принадлежат, — если бы они бросались на шею каждому, сколько бы времени понадобилось, чтобы их народ смешался со встречным? Века два-три, не больше. А так лица просто черные или восточного типа попадались мне довольно редко. А в соседней Франции или той же Англии — уже их процентов тридцать от всего населения, не меньше.

— Ну, — вставил Влад, — швейцарцы не нация. Там и немцы, и французы, и итальянцы, и австрийцы, и евреи, есть славяне также. Что касается Франции, то в данной ситуации виноваты не любвеобильные местные дамы, а старое правительство, которое сдуру даровало французское гражданство жителям всех своих бывших колоний — вот они и обрадовались.

— Ну, неважно, — сказал Лобченко. — Короче, почти все женщины там страшные, хотя, конечно, как и везде, попадались экземпляры превосходные. Например, встретил я как-то на улице блондинку с голубыми глазами. Вот такие ресницы, — и он приставил к глазам ладони с растопыренными пальцами, — фигура — смерть! То ли я от двухнедельного воздержания так ею восхитился, то ли действительно в подобных женщинах что-то есть. Сам-то я люблю кареглазых да темноволосых, в особенности с природными каштановыми, на худой конец крашеными, но где я тут настоящих блондинок встречал? Да нигде.

Лобченко большими глотками допил свою кружку, поставил ее обратно на столик, продолжил:

— В общем, в конце концов попал я на тамошнюю дискотеку. Боже мой! Народу — тьма, и прямая противоположность тому, что снаружи. На улице — тишина и спокойствие, там — шум и бедлам, обстановка — примерно как у нас в «Кэндимэне», но, естественно, цивильнее, музыка — такая же, как у нас по радио. И девочки — конечно, в большинстве тоже носатые, но есть та-акие!.. На груди у нее болтается то ли четвертая, то ли пятая часть обычной, в моем представлении, футболки и так, чтоб только соски прикрыть, вместо юбки — набедренная повязка. По улице так пройдется — ни дать ни взять шлюха. Но мне объяснили, что я неправ, ведь это дискотека, значит, надо быть раскованным и соответственно одеться. Если идти в консерваторию, коих, кстати, там полно, нужно быть в длинном вечернем платье, если на работу — в строгом деловом костюме, а на танцульки — вот так. Ну, насмотрелся я на них, напился да пошел к себе в гостиницу, а по дороге подумал, что, наверное, нигде в Европе не найти женщины, которую можно было бы сравнить с русской, и миф о чрезвычайной страстности, например, французских дам придуман ими же самими. Любой француз-мужик, побывавший в Харькове, проведший несколько дней в городе Черкассы или посетивший Саратов, поймет, что лучше наших баб нигде не найти.

— Харьков и Черкассы — это Украина, — заметил Семеныч.

— Боже мой, Иван, я Россию с Украиной не разделяю, но, если хочешь, пусть вместо этих городов будут Тула, Курск, Екатеринбург, Астрахань, Сочи… Да, Сочи! Ну в каком европейском городе женщина метрдотель подойдет к столику, с посетителями и, выслушивая заказ и пожелания, с невозмутимым видом в это же время будет пощипывать спину понравившемуся ей мужчине, хотя тот пришел ужинать с дамой и к тому же похож на отцов первокурсниц петербургских вузов? А в Сочи мне местная аудвайзер таким образом внимание уделяла. Или в Москве завалились в два часа ночи в пивнуху, работающую до раннего утра, народу — ни души, стоит только за стойкой девушка-бармен, по виду ясно — хочет быстрей все закрыть да домой спать идти. Слово за слово, поговорили, глаза засверкали, не дожидаясь должного времени, закрыла все к черту да с нами отправилась! А будь я помоложе и посимпатичней, а?

— Ну, — произнес Саша, — видишь, получается, судя по твоим рассказам, что эти девушки и есть шлюхи.