Банка персикового компота

Констанс он ничего не сказал, а перед сном прикинул в уме возможные варианты. Получалось, что от него требовалось только одно: держать рот на замке. Рано или поздно Констанс съест отравленные персики и умрет от ботулизма. Все будут ему сочувствовать. Никто ничего не заподозрит.

И Уильям Уиллис обретет долгожданную свободу.

Он повернулся на бок и уставился в темноту, думая о Рите Морган.

Утром он столкнулся с Ритой, которая мыла свой автомобиль.

— Привет, — поздоровался он. — Вот уж не думал, что учителя встают так рано и летом.

— Я еду на пикник, — Рита лучезарно улыбнулась. — Но сначала хочу помыть свою колымагу.

— Если б не работа, я бы с удовольствием вам помог. — Уильям поболтал с Ритой еще минуту-другую, пока не заметил выглядывающую из окна второго этажа Констанс. — Ну, мне пора. Еще увидимся.

В первую половину дня ему удалось забыть и о Рите, и о Констанс. Но после ленча, когда он просматривал газету, в которой сообщались новые подробности персикового скандала, в голову вновь полезли мысли об убийстве.

Если Констанс умрет, отведав этих персиков, не обвинят ли его в убийстве?

Нет, нет и еще раз нет — такого просто быть не могло. Он даже не прикасался к банке. Купила ее Констанс. Откроет ее Констанс. Съест персики тоже Констанс, возможно, днем, когда он будет на работе. Какие могли быть к нему претензии?

Речь могла пойти о несчастном случае. Невезении. Но никак не об убийстве.

Уильям Уиллис вновь принялся за работу, стараясь не думать о банке с персиковом компотом, которая стояла на полке, дожидаясь, пока Констанс решит полакомиться ее содержимым.

* * *

Вернувшись домой, он нашел Констанс за столом в кухне. Она ела персики с мороженым.

— Дорогая, что это ты начала обед со сладкого? — спросил он.

— Сегодня так жарко, что я не стала готовить. Подумала, что мы сможем обойтись сэндвичами. Не возражаешь?

В любой другой вечер он мог бы и надуться, но тут лишь кивнул и прошел к буфету. Банка «Золотых персиков» стояла на полке. Констанс взяла «Персики в сахарном сиропе».

Они поговорили о пустяках, и впервые за многие годы он не чувствовал к ней ненависти. Когда они вернулись из закусочной, к ним заглянула Рита, попросила полстакана молока. Констанс встретила ее очень дружелюбно, даже пригласила выпить чашечку кофе. В постель Уильямс улегся в превосходном настроении.

В том же настроении он приехал на работу и даже подумал, а не меняется ли его отношение к Констанс. В перерыве на ленч Уиллис купил нью-йоркскую и чикагскую газеты, которые по-прежнему уделяли пристальное внимание трагической гибели мальчика. В одной из них описывались все этапы агонии ребенка, подробно рассказывалось о том, как один за другим отмирали пораженные участки мозга, пока несчастный не перестал дышать. Уиллис тут же представил себе Констанс, умирающую долгой, мучительной смертью.

Схватил телефонную трубку, набрал домашний номер, но услышал короткие гудки: видать, Констанс болтала с подругой.

Его руки дрожали, когда он клал трубку на рычаг. И Уиллис понял, что ему просто необходимо держать нервы под контролем. Он же едва не предупредил ее об опасности, едва не выдал свои черные замыслы. Нет, он не убийца. И не слепой исполнитель воли судьбы.

И однако… если Констанс умрет, сможет ли он, подойдя к зеркалу, взглянуть себе в глаза? Сможет ли он любить Риту Морган, если над ними будет маячить тень Констанс?

Он вновь набрал домашний номер. Занято.

— Мне надо съездить домой, — сказал он секретарю. — По срочному делу.

Часы показывали лишь начало четвертого, и Уиллис знал, что иногда Констанс ест персики примерно в это время. Ему казалось, что машин на трассе больше, чем в час «пик», и едет он медленнее, чем обычно. Он уже представлял себе, как увидит Констанс, лежащую мертвой на полу в кухне, хотя газеты и писали, что при ботулизме первые признаки отравления появляются лишь через несколько часов.

Наконец он поставил автомобиль на стоянку. Взглянул на окна на втором этаже. Все, как обычно. Может, он приехал зря и теперь придется объяснять Констанс свое появление в доме в неурочный час.

— Дорогая! Я сегодня пораньше!

Ответа не последовало, и Уиллис прошел на кухню. Сразу увидел у раковины открытую, пустую банку из-под «Золотых персиков». А на столе пустое блюдо с ложкой и лужицей сока.

— Констанс!

Она появилась из ванной бледная, со странным выражением лица.

— Почему ты дома?

— Я… неважно себя чувствую.

— Понятно.

— Констанс, ты съела эти персики?

Она посмотрела на пустое блюдо, банку у раковины. Потом их взгляды встретились, и в глазах жены Уиллис увидел что-то такое, чего никогда раньше не было.

— Нет, дорогой. Ко мне зашла эта милая мисс Морган, кажется, за солью, мы поболтали, и я уговорила ее перекусить.