Банкир

– Нет. То есть да. Я боялся, что это кто-то еще. И…– Он замолчал. Сначала он решил не продолжать, затем вдруг понял, вероятно впервые в жизни, что ему не принесет никакого вреда, если он скажет правду,– никакого вреда ему, а ей будет приятно.

– И я испугался,– продолжал он более твердо,– что мне могут помешать увидеть тебя сегодня.– Он взял ее за талию.– От этой мысли я почувствовал себя очень несчастным.

Выражение ее лица, несколько настороженное, пока она слушала, смягчилось.

– Холодные рыбы так не чувствуют,– ответила она тихим счастливым голосом.

– А я так чувствовал.

– Как лестно.– Ее руки обвились вокруг его шеи.– Как мило.– Губы у нее были холодные, как бы насыщенные зимним морозным воздухом. Но Палмер почувствовал, как они теплеют от его поцелуев. И казалось, внезапный ток высокого напряжения пронзил его и обжег его тело. В то же самое время он обнаружил, поймал себя на том, что пытается решить – был ли он несчастен минутой раньше или же просто раздражен? Но уже минуту спустя он перестал думать о чем бы то ни было.

Его пальцы начали расстегивать ее пальто, протискиваясь между их телами и двигаясь мучительно медленно. Когда он расстегнул последнюю пуговицу и сдернул пальто с ее плеч, зазвонил телефон. Он отошел от нее. Телефон прозвонил еще два раза.

– Городская связь,– прошептала она.– Не отвечай.

– А если это он? Он знает, что я здесь,– шепнул Палмер.

– К черту его или любого из его друзей,– тихо ответила Вирджиния. Ее дыхание щекотало ему ухо.– Этот телефон звонит всякий раз, как мы здесь, помнишь? Черт с ним.

После пятого звонка телефон замолчал. Палмер постоял не двигаясь, как бы ожидая, что он опять зазвонит. Вирджиния стащила с него пиджак и бросила его на пол.

– Иди ко мне,– сказала она, взяв Палмера за руку.– Скорей.

Глава пятьдесят первая

Палмер ненадолго задремал. Вирджиния тихо лежала рядом. Когда она слегка пошевелилась, он сразу же проснулся. Легко, будто и не спал. Он лежал неподвижно, глаза закрыты, дыхание ровное и глубокое. Когда она снова пошевелилась и пошарила рукой вокруг себя, он продолжал лежать не двигаясь. Он и сам не понимал, почему он это делает.

Спустя момент он услышал, как его зажигалка издала короткий чиркающий звук. Затем почувствовал запах сигаретного дыма.

– Ты проснулся? – прошептала она очень тихо.

Палмер дышал медленно и глубоко. Вскоре она осторожно встала с постели. Он слышал, как она выдохнула, по всей вероятности, дым сигареты. Он приоткрыл глаза и стал разглядывать ее обнаженное тело, всего в метре-двух от него. Она отодвинула занавеску и рассматривала что-то на улице. Рассеянный свет, падающий из открытой в гостиную двери, освещал ее тело, не бросая теней, кроме одной глубокой ложбины между ягодицами.

Заглядевшись на что-то, что находилось за пределами комнаты, и не замечая его пристального взгляда, она казалась совершенно другой. Почему бы это?

Может быть, потому, подумал Палмер, что он вообще редко видел ее в покое. Даже когда она сидела – за письменным столом, например,– он не мог бы сказать, что она находится в покое. Что-то в ней, вероятно движение глаз или же голос, говорило ему совершенно и определенно, что она – в действии. И в отношении ее, решил он, это почти всегда было справедливо. От нее исходило какое-то динамическое напряжение.

В данный момент, понял Палмер, он не видит ее глаз, кроме того, она затихла, боясь разбудить его. Он видел ее сейчас такой, какой она могла быть одна в своей комнате дома,– одним локтем опершись о стену возле окна, тяжесть тела на одной ноге, другая нога свободно согнута в колене. Он видел ее ступню, вогнутую линию подъема, слегка загрубелую пятку. Он заметил в первый раз, что ступня очень узкая, даже та, что держала сейчас вес тела. Она тихо вздохнула, и Палмер попытался оценить этот звук. В нем было, решил он, и пережитое удовлетворение и нежелание быть одной и в покое. Если и было между ними что-то общее, так больше всего эта неспособность полностью освободиться от напряжения и отбросить все мысли.

Вероятно, подумал Палмер, это есть несчастливый результат наличия ума. Он лежал – глаза его блуждали вверх и вниз по ее ногам,– лежал в каком-то состоянии почти ничегонедумания, которое обычно наступает после приятного напряжения.

Хотя ему и доставляло удовольствие рассматривать ее тело, он обнаружил, что глаза его закрываются. Он почти ощущал, как его размышления становятся более вялыми и менее связанными с действительностью.

Что бы случилось, женись я на ней, подумал с любопытством Палмер.