Банкир

- Париж - это Париж! - ликовал Витька. - Немецкие города, по правде сказать, скучны до того, что скулы сводит.. А из Парижа мы дерганем в Мадрид! Оттуда в Марсель и на пароходе - в Венецию! Кто не был в Венеции, тот ни хрена в жизни не видел, Валя!

Валентин ответил тоскливо.

- Витька, у меня нет такого времени на туризм. Банк надо на ноги покрепче ставить. Мы ещё только родились, а на нас уже наехали, понимаешь?

- Тогда - только Париж. Суток для беглого осмотра хватит.

Валентин тяжело вздохнул и - согласился. С незначительной поправкой.

- Но в Мюнхене я хочу посмотреть ту пивную, откуда Адольф Гитлер начал свой путч.

Витька засмеялся.

- Валя! В Германии после войны было ликвидировано ВСЁ связанное с памятью о бесноватом фюрере! Никаких следов его пребывания не осталось! Нацистскую партию ликвидировали, а что касается коммунистов, приняли прекрасный закон "О профессиях" Знаешь в чем дело?

- Нет.

- Когда местные коммунисты с финансовой подпиткой СССР начали было набирать силу, то немцы справедливо решили - если эту партию объявить так же вне закона, то она в глазах населения попадет в разряд "мучеников", что опасно. И приняли закон, по которому, если ты хочешь быть коммунистом ради бога! Ходи на митинги, выступай и плати взносы. Но! Но тогда ты не имеешь права работать в государственных учреждениях, быть учителем и даже воспитательницей детского сада! И это сработало, коммунистическое движение, практически, сошло на "нет", не смотря на то, что советские коммунисты помогали немецким очень щедро. Как и другим своим товарищам по партии во всем мире. Понял, на кого мы работали в юности.

- Это я , как и все, знал давно.

- Немцы вообще после войны вели себя очень умно. В отличие от нас они не лелеяли воспоминаний о войне, не воспитывали молодежь на минувшей войне. Они всё постарались ЗАБЫТЬ и жить всей нацией с чистого листа. Жить дальше. Успехи, как видишь, на лицо. Маленькие группы нацистской молодежи настолько ничтожны, что в расчет их не принимают. Да говорят что фашисты и у нас дома появились?

- Появились. Но большей частью они себя фашистами официально не признают. Легальных очень мало.

- Дожили...

Около шести пришла с работы Линда, а ужинать пошли в пивную.

Тихое, домашнее заведение и конечно - сосиски с кислой капустой, тушеные свиные ножки плюс двенадцать сортов пива.

Вернулись домой и через полчаса совершенно неожиданно объявились двое полицейских. Ребята стройные, сытые, здоровенные, но предельно вежливые.

О чем-то поговорили, Витька предъявил им паспорт Валентина, который был осмотрен очень аккуратно. И так же аккуратно сличили лик владельца паспорта с его натуральным видом.

Извинились, откозыряли и ушли.

Витька сказал весело.

- Ты не обращай на это внимания. Тут свои порядки. Но - порядки! Вникаешь?

- Вникаю....

- Приглядывают за нами, русскими. - словно принимал всю вину за немецкий порядок на себя Витька. - Нехорошо наша братия себя здесь успела зарекомендовать. Не все, конечно, но...

- Да ясно всё. Не дергайся

... Коля Флин был встречен в Калмыкии с императорскими почестями. Точнее, наверное, с почестями, оказываемыми падишаху, большому баю, у которого несчётные стада баранов, табуны коней, гарем на пятьсот жён и сорок тысяч сабель верных кунаков.

Прямо у трапа самолета ему поднесли хрустальную рюмку водки и стакан кумыса, после чего Саган усадил именитого гостя в длинный, как трамвай, лимузин о шести дверях и сказал.

- Поедем в мою резиденцию, Николай. В городе нам делать нечего. Плохо в городе, воздуха нет.

Был Саган низкорослым, несколько корявым, но осанистым и на восточный манер - вальяжным мужчиной, словно бай или басмач, как уж будет угодно. Круглое лицо его украшали длинные усы. В лимузине, кроме шофера, оказались две миленькие девушки, которых Саган представил Флину в качестве его обслуги. Имена их Флин тут же забыл.

Письмо Валентина Саган прочитал уже в движении машины и сказал твердо.

- Я всё сделаю, о чем попросит Валя Рагозин. Нужны деньги - будут деньги. Нужна моя жизнь - пусть возьмет. Только я одного не понимаю. - он сосредоточенно примолк и, выдержав паузу, Флин спросил.

- Чего не понимаешь?

- Зачем Рагозин использует такую сложную схему в своей финансовой операции? Две фирмы, потом ещё одна... Ликвидация фирм. Можно все сделать проще.

- Ты знаешь как?

- Конечно. Разменять деньги на валюту здесь и контрабандой вывести их за рубеж.

- Опасно везти такую сумму. Это же около шести миллионов долларов.

- Ерунда. Есть много очень надежных путей. Чем сложнее схема, тем она слабей. Но пусть Рагозин делает так, как хочет.

Говорил он с легким акцентом, но слова выстраивал и выговаривал правильно.

Они вылетели в открытую до горизонта степь. Буйно зеленели и колыхались на ветру высокие травы, яркое солнце обрушивало зной, который набирал силу, казалось, с каждой минутой. Саган сказал хвастливо:

- Ты посмотри, как у нас хорошо весной! Воля! Иди, куда хочешь, скачи на коне куда хочешь... Летом, правда, здесь будет выжженная пустыня. Но всё равно лучше чем у вас в каменном мешке, в Москве.