Банкир

— Последняя остановка. — Она похлопала по его руке. — До свидания.

— Это же невозможно! — взорвался он. — Просто бессмысленно.

Она встала и посмотрела на него сверху вниз. Ее рука потянулась к волосам Палмера. Прикосновение ее пальцев к его виску напоминало дыхание холодного ветра. — Я должна быть очень прямой и жестокой, — сказала она вполголоса. — Я бы сказала, что твое чувство — оскорбленный эгоизм. Но тебе это все равно не помогло бы. Так что слушай: я связалась с тобой на слишком низком уровне, чтобы выносить близость дальнейшей работы с тобой в одном учреждении. Необходимость видеть тебя каждый день, даже минуту-другую слушать или нечаянно слышать твой голос, необходимость видеть твое имя, напечатанное на бумаге… Все это убивает меня. Прощай, дорогой.

Он встал.

— Мы можем?..

— Нет, мы не можем. Я не знаю, насколько сильной ты меня с-считаешь. — Ее голос сорвался, и она быстро отвернулась.

— Послушай, если бы я мог…

— Ты не можешь. — Она старалась говорить ровным голосом. — И в конце концов, Вудс, ведь это… очень л-ловкий ход. Все гениально просто. Понимаешь? Ты должен понять. Если я работаю на сберегательные банки…— На мгновение ее голос стал тише. Она с трудом глотнула. — Если я там, а ты в ЮБТК… я имею в виду магнитофонные записи, — добавила она сдавленным голосом.

— Что-о?

— И-их нельзя будет использовать. Они бы скомпрометировали представителя сберегательных банков. Меня. Ты идиот, для Бернса они теперь бесполезны. — Огромное рыдание, казалось, вот-вот вырвется из ее горла. Ее глаза в ужасе расширились. И прежде чем Палмер дотронулся до ее руки, Вирджиния побежала к двери и выскочила на улицу. Стараясь идти как можно быстрее, Палмер последовал за ней. Когда он оказался на улице, она уже садилась в такси. Он смотрел на ее стройные, гладкие ноги, на узкие лодыжки, плавно переходящие в красивые полные икры. Потом дверца такси захлопнулась, и она уехала. Он стоял без пальто на холодном вечернем воздухе. Было ли лучше, рассуждал Палмер, пробежать через бар? Помогли бы выигранные за счет этого несколько секунд остановить Вирджинию?

Глава шестьдесят четвертая

Повернув за угол к воротам дома Бернса, Палмер вдруг остановился и прислонился к блестящим белым кирпичам, ощущая щекой их колючую поверхность и с удивлением раздумывая, сможет ли он сделать следующий шаг.

Впереди него, на расстоянии с полсотни метров, за оградой слышен был шум уличного движения по автостраде Ист Ривер, а за ним частые всплески реки. Он чувствовал ее слегка мускусный запах — смесь морской и речной воды со всевозможными загрязнениями.

Он вспомнил, что уже когда-то был почти в такой же растерянности. Но в тот раз это случилось не тогда, когда ему до крайности был необходим ясный, холодный разум. Он чувствовал, что вовек не сможет сравниться с мастерской изворотливостью Бернса. Этот человек был экспертом-заговорщиком. И не только имел к этому способности, но и получал от интриганства совершенно очевидное удовольствие. Палмер понял, что сам он был не только дилетантом, но не имел даже любительского влечения к этому. Он мог довольно хорошо, кропотливым и упорным трудом плести интриги, но только если его толкала на это крайняя степень раздражения. Но ничто не смогло научить его относиться к интриганству как к естественному явлению общественной жизни. Вот так, стоя у стены и собираясь с мыслями, Палмер неожиданно подумал о других планетах, на которых, по мнению ученых, была совершенно отличная от земной атмосфера. Метан мог быть «воздухом», которым дышат существа других планет и вдыхают его так же легко, как земные существа — кислород. Но эти удушающие газы будут опасны для путешественников с Земли: вот так и нью-йоркская атмосфера интриг оказывается опасной для человека из другого города.

Но большинство из нас выучиваются дышать здесь, подумал Палмер. И процветать.

С этими мыслями он вошел в дом Бернса. Поднимаясь в лифте, он с опаской подумал о разговоре с Вирджинией. С опаской потому, что это могло нарушить ясность его мысли. Тем не менее, когда он доехал до этажа Бернса, он успел убедить себя, что завтра Вирджиния будет в другом настроении и что в любом случае ее решение не может быть окончательным.

Он поговорит с ней завтра утром. Все изменится. Дверь в квартиру Бернса была открыта, и когда Палмер позвонил, он услышал, как тот прокричал изнутри что-то нечленораздельное. Палмер вошел и закрыл за собой дверь.

— Вот это точность, детка! — воскликнул Бернс. — Только что принесли еду.

Палмер снял шляпу и пальто, принюхался — пахнет вкусно. Он прошел через гостиную в маленькую кухню, где Бернс расставлял блюда на столике в нише. — Ты любишь холодный laban? [Ливанское блюдо]

— Никогда не пробовал, — ответил Палмер. — На что это похоже?

— На ту единственную вещь, которая помогает переваривать настоящую ливанскую пищу.

— Что-что?