Банкир

— Ничего. — Бэркхардт отвернулся и сделал шаг по направлению к двери. Потом остановился и медленно, непривычно тяжело повернулся к Палмеру. — Ты делаешь больно, — произнес он, — думаю, что я сам виноват, но, сынок, ты делаешь больно. Какое-то странное чувство зашевелилось внутри Палмера. Он с испугом подумал, что это угрызения совести. Но потом понял: это жалость. Он попытался придать своему лицу более дружелюбное выражение и почувствовал, что мышцы лица слушаются с трудом. — Это еще что! Я свалил Бернса. Стукнул его довольно-таки сильно вчера вечером. Теперь он мой друг до тех пор, пока я этого захочу. А как насчет вас?

Бэркхардт стоял не двигаясь, как бы ожидая какого-то чувства, которое должно было прийти к нему. Наконец он сказал:

— Ты когда-нибудь встречал человека, дружившего со своим могильщиком?

Палмер покачал головой:

— Я хирург, делающий вам пластическую операцию, а не могильщик.

Старик тихо рассмеялся каким-то бесплотным смехом, вроде легкого шуршания.

— Классная операция, Вуди.

Зазвонил личный телефон Палмера. Он подошел к столу и снял трубку.

— Спасибо, Пит. — И повесил трубку. Он посмотрел на Бэркхардта. — Курс акций Джет-Тех упал до 29. Самый низкий за последние двенадцать лет.

Губы Бэркхардта вяло задвигались. Казалось, он не мог решить, как ему реагировать. Наконец он сказал:

— Поздравляю.

— У вас есть их акции, Лэйн?

— Нет.

— Вас не соблазнит купить немного по дешевке?

— Нет.

— Это хорошо. Мы не можем допустить, чтобы они поймали представителя ЮБТК за покупкой акций Джет-Тех.

Бэркхардт кивнул и пошел к двери, как-то тяжело и вяло ступая, как будто за последние тридцать минут он прибавил килограммов пятнадцать. У двери он остановился. — Будут какиенибудь еще инструкции?

— Попытайтесь изменить настроение.

— Недостаточно счастлив, ты считаешь?

— Послушайте, — сказал Палмер, — я вас знаю. Вы никогда никому не передавали полномочий, потому что, кроме себя, никому не доверяете. Только так вы были счастливы. Учитесь же быть счастливым по-другому. Это очень просто.

— Слишком стар переучиваться.

— Не хитрите, Лэйн.

Какой-то момент губы Бэркхардта двигались беззвучно.

— Смешно, насколько я мог ошибиться. Я думал, что знаю тебя вдоль и поперек. Я видел в тебе всего лишь сына своего отца. — Бэркхардт недоуменно сощурил глаза. — Чей ты сын, в конце концов?

— Свой собственный, — ответил Палмер так тихо, что казалось, он обращается к самому себе.

— Чей?

Палмер кашлянул.

— Свой собственный, — более отчетливо произнес он.

Бэркхардт некоторое время стоял у двери, как бы переваривая ответ Палмера. Потом открыл дверь.

— Надеюсь, тебе нравится быть самим собой, — сказал он. — Мне обычно нравилось.

Глава шестьдесят седьмая

Палмер проснулся в 6.30, выключил будильник и побрел в кабинет. Опустившись в кресло около письменного стола, он начал изучать листок бумаги, на котором записывал события прошедшего дня.

Собрание акционеров должно было начаться сегодня в десять и закончиться к полудню. Если все пойдет хорошо, его изберут директором, проводя в жизнь решение, принятое несколько месяцев назад. Но у него не было никакой уверенности, что все пойдет хорошо.

В течение последних нескольких дней он не слышал ни единого звука от сподвижников Лумиса, зажатых между своими собственными раскольническими акционерами и расследованием, проводимым сенатской комиссией. Есть шансы, сонно размышлял он, еще раз просматривая записи, что сегодняшнее собрание пройдет гладко. Но он был настолько близок к победе, что его не удовлетворяла случайность. Несомненно, можно было найти путь превращения случайности в определенность. Очень долго он сидел и думал, пока его семья понемногу просыпалась и начинала день. В восемь часов телефонный звонок оторвал его от завтрака.

— Я только что потратил еще пять тысяч, — сообщил ему Мак Бернс. Палмер прожевал и проглотил кусок тоста. — На Фогела?

— Послал его в Европу на два месяца. Достаточный срок?

— Я думал, что в Олбани все прошло гладко.

— Как шелк. Но разве ты не чувствуешь себя гораздо счастливее, зная, что в данный момент Фогел сидит в самолете «Пан. Ам.» [Американская авиакомпания].

— М-м. — Палмер вытер с губ крошки. — Есть какие-нибудь известия от Банковского комитета?

— К полудню я буду знать.

— Как это выглядит?

— Похоже, они боятся этого билля об отделениях и хотят выбросить его на свалку.

— Чудесно. Поговорим позже, Мак.

Палмер вернулся к столу и услышал, как Эдис говорит Джерри:

— …совершенно не твое дело.

— Почему не мое? — поинтересовалась девочка.

Палмер посмотрел в серые глаза дочери, когда она на мгновение подняла их, чтобы взглянуть на него. Но потом она снова уставилась в тарелку с омлетом.

— Что не ее дело? — спросил он.

Эдис предостерегающе взглянула на него:

— Твое дело.

— Гм?

— Я просто поинтересовалась вслух, — объяснила Джерри, — почему мистер Бернс звонит тебе в такое странное время, и мама сказала…

— Мама права, — прервал ее Палмер. — Мое дело — это не твое дело. — Он намазал еще один кусочек тоста. — И с другой стороны, твое дело — это мое дело. Разве не справедливо?