Банкир дьявола

— Ты и сам мог бы догадаться. Все дело в папе.

— Что с ним случилось?

— Они его бросили. Оставили умирать. Почти как солдата на поле боя. Знаешь, я сидела у его постели, наблюдая, как его съедает рак, держала за руку и видела, как он с каждым днем становится все слабее и слабее. И что для него сделала армия? Его положили в палате с десятком таких же, как он, и не захотели использовать никаких экспериментальных лекарств, на которые я указывала, в том числе гливек, который, как выяснилось лет через пять, помогает в восьмидесяти случаях из ста… просто потому, что лекарства были слишком дороги либо не прошли всех необходимых клинических испытаний. — Сара уперла руки в бока, щеки от злости пошли пятнами. — Они так ничего и не сделали для человека, который отдал своей стране сорок пять лет жизни. Это сильно испортило мне настроение, и как раз в нужное время.

— И в нужном месте? Кажется, ты тогда была студенткой в Сорбонне?

— Оказывается, ты слушал меня достаточно внимательно.

Еще б он ее не слушал! Из всего сказанного ею он не забыл ни единого слова.

— Меня нашел Гадбуа. Спросил, не захочу ли я помочь. Я спросила — чем? Он ответил, что, по его мнению, МИ-шесть может пожелать познакомиться со мной поближе. Предложил мне принять их предложение. А потом смотреть во все глаза и слушать, навострив уши. Я согласилась… Вообще-то, все французское мне всегда нравилось, — добавила она легким, игривым тоном.

Но Чапел находился не в том настроении, чтобы одобрить подобную непредсказуемость ее настроения.

— Но ты же шпионила, — сказал он, имея в виду традиционное значение этого слова. — Предавала. Шла против нас, хороших парней. Была одной из тех, кого на рассвете ставят к стене и расстреливают.

— Я всего лишь двойной агент, Адам, — произнесла она холодным тоном. — Просто двойной агент. Я не причиняю вреда моей старушке Англии. Я всего-навсего помогаю Франции чем могу. И если в один прекрасный день выяснится, что я еще кому-то смогу помочь, то сделаю это. Не бойся, у меня хватит на это мужества.

Чапел не нашел что ответить.

— Думаешь, я смогла бы заявиться со всем этим к моему начальнику в МИ-шесть? — проговорила Сара уверенным голосом, и его покоробило то, что ей пришло в голову еще что-то ему объяснять. — Да он тут же бросился бы названивать Гленденнингу: «Эй, Глен, как там насчет того, что ты сливаешь секретную информацию французским полицейским? Я говорил Саре, что это чушь, но ты же ведь знаешь эту девчонку: если она вобьет себе в голову какую-нибудь ерунду, с ней ничего не поделаешь. И да, вот еще что: она тут упомянула, будто ты велел арестовать одного из твоих агентов и даже не захотел его выслушать. И еще позаботился, чтобы французы его как следует отколошматили…» Единственное, к чему бы это привело, так это к тому, что мы оказались бы лежащими на полу вместо самого Гленденнинга и бедного мистера Спенсера. Так что сейчас ты должен благодарить Бога, что французы не доверяют американцам безоглядно.

Сара сжала губы, и по всему ее телу пробежала крупная дрожь. Она прикрыла глаза, и Чапел ощутил ее стыд, хотя и не мог догадаться, что именно смущало ее: то ли ее поступки, то ли необходимость ему в них признаться. На ее губах промелькнула улыбка, и следующие несколько секунд она провела, поправляя ему галстук-бабочку и смахивая пару соринок с отворотов его смокинга.

— Между прочим, — произнесла она наконец, — ты выглядишь просто шикарно для человека, который за последние четыре дня спал по пять часов в сутки, а потом подвергся «допросу с пристрастием». — Наклонившись, она быстро поцеловала его в щеку. — Прости меня за это. Генерал Гадбуа должен был сам убедиться, что я сказала ему правду.

— Так он и тебе не слишком доверяет?

— Дорогой мой, — проникновенно сказала она, беря его за руку, — ну кто же полностью доверяет двойному агенту?

Чапел понял, что упрек относится к нему, а не к генералу Гадбуа.

Он смотрел на нее, эту новую Сару, свою сказочную принцессу, одетую в бальный наряд. На ней было черное сатиновое платье, облегающее грудь и ниспадающее к коленям. Волосы были собраны и заколоты в высокую прическу. Во французском посольстве один из ее безымянных коллег предложил ей стилет из пластикового композитного материала, который можно использовать в качестве аксессуара — заколки, удерживающей на месте ее элегантный пук волос, наращенных при помощи шиньона: его не заметил бы ни один металлоискатель. Но Сара отвергла его с загадочной улыбкой, словно говорящей, что оружие ей ни к чему. Она была способна справиться с врагом голыми руками. Вечерний макияж и подводка для глаз усиливали их бездонную глубину. Если бы кто встретился с ней взглядом, у него захватило бы дух.

Глядя на нее, он испытал приступ отчаяния. Она явно была из другой лиги. Собственно, ей оказался бы под стать совершенно другой мужчина.