Банковский кредит: проблемы теории и практики

Предоставление кредита и его последующий возврат с уплатой процентов годовых выступают примером однопорядковых действий, находящихся в одной цепи действий, совершаемых в рамках заключенного кредитного договора. Установление особого режима для одного из действий, совершаемого в силу кредитного договора, определяет режим осуществления и других действий, а равно и самого кредитного договора. Предоставление (размещение) денежных средств как банковская операция является квалифицирующим действием для определения сущности кредитного договора, в котором на стороне кредитора может выступать только банк. Предположение, что исполнение обязательства по возврату кредита не предполагает наличия банка на стороне кредитора, поскольку данное действие не попадает в перечень банковских операций, несостоятельно. Если следовать такому предположению, то выходит, что и заключение кредитного договора как сделки также не требует наличия специального субъекта банка, поскольку данное действие также не отнесено к перечню банковских операций. Более того, данное предположение сводит на нет и действие некоторых нормативных актов Банка России. Так, согласно подп. 5 ст. 4 Закона о Банке России Центральный банк РФ устанавливает правила проведения банковских операций, а поскольку возврат кредита не относится к перечню таких операций, то не подлежит применению Положение БР № 54-П в той части, в которой оно касается регламентации порядка возврата размещенных банком денежных средств. Неприменение правил указанного Положения, устанавливающих порядок возврата кредита, объясняется тем, что Банк России вышел за пределы полномочий, наделенных Законом о Банке России. Такое предположить вряд ли возможно.

Учитывая изложенное, можно заключить, что требование лицензирования, а равно наличие банка на стороне кредитора в кредитном договоре распространяется как на сам кредитный договор, так и на все действия, выступающие объектами обязательств по предоставлению кредита и его возврату. Данное утверждение, в свою очередь, приводит к выводу, что уступка права требования возврата кредита и уплаты процентов субъектам небанковской сферы противоречит специальному банковскому законодательству, предъявляющему требования лицензирования банковских операций.

Противоречит такая уступка и положениям Гражданского кодекса РФ.

Если предположить, что уступка права требования возврата кредита и уплаты процентов некредитной организации (или физическому лицу) состоялась, возникает потребность в квалификации возникших отношений. Уступаемое требование имеет реальную стоимость, соотносимую с размером долга заемщика перед банком-кредитором, а, следовательно, банк не может передать принадлежащее ему право требования без встречной компенсации. В противном случае договор уступки права требования подлежит квалификации в качестве договора дарения. Однако согласно п. 4 ст. 575 ГК РФ не допускается дарение в отношениях между коммерческими организациями, что позволяет определить любой договор цессии, в котором отсутствует встречное исполнение, как ничтожную сделку. Таковым договор будет считаться независимо от того, кто выступает на стороне нового кредитора (цессионария).

Если ничтожность безвозмездной уступки права требования коммерческой организации подпадает под прямой запрет ст. 575 ГК РФ, то ничтожность такой уступки некоммерческим участникам гражданского оборота можно обосновать прямым указанием, но уже нормы банковского законодательства о том, что размещение денежных средств банками осуществляется на возвратной и платной основе (ч. 2 ст. 1 Закона о банках и банковской деятельности).

В юридической литературе высказывается мнение, что цессия может осуществляться на основании договора купли-продажи или договора мены [276] , что находит подтверждение в действующем гражданском законодательстве. Так, п. 4 ст. 454 ГК РФ допускает применение положений параграфа 1 главы 30 ГК РФ к продаже имущественных прав, если иное не вытекает из содержания или характера этих прав. Особенностью же права требования, принадлежащего банку-кредитору, выступает то, что его предметом выступает денежный долг, что, естественно, исключает возможность квалификации договора цессии возврата кредита и уплаты процентов в качестве договора купли-продажи, а равно договора мены, поскольку закон выделяет специальную договорную форму для приобретения денежного требования. Речь идет о договоре финансирования под уступку денежного требования, согласно которому одна сторона (финансовый агент) передает или обязуется передать другой стороне (клиенту) денежные средства в счет денежного требования клиента (кредитора) к третьему лицу (должнику), вытекающего из предоставления клиентом товаров, выполнения им работ или оказания услуг третьему лицу, а клиент уступает или обязуется уступить финансовому агенту это денежное требование (абз. 1 п. 1 ст. 824 ГК РФ).