Банник

А чем он, этот коммунизм отличался от другого времени Дементию всё равно невдомёк было. Хотя вот народ по наблюдению Дементия всё-таки другой стал.

Человек эпохи развитого социализма, а именно так меж собой называли начальную стадию коммунизма представители технической интеллигенции, которой весьма и весьма нравилось парить свои кости, был, по их мнению, маленьким словно дитё малое, которое нужно было беречь и лелеять.

Вот как-то пришлось Дементию подслушать разговор одного художника и директора комиссионного магазина, а точнее спекулянта, как считалось в это время.

По-видимому, этих двух людей что-то связывало и потому они всегда любили приходить вместе и париться в половине для знатных особ.

Знатных особ давным-давно не было, а вот попариться в половине с мраморным бассейном мог позволить себе не каждый, в отличие от простой народной половине бани.

А не каждым здесь было и любило париться ещё и партийное начальство, когда к ним гости приезжали из центра. Но в этом случае баню закрывали полностью, на всякий случай подальше от любопытных глаз.

Кто были такие партийные начальники, Дементию было совсем непонятно, но то что любили они всё дорогое, вкусное и с изюминкой, как в царские времена дворяне, это он уже усвоил.

Любили они в бане коньяки распивать, хорошие армянские, а ещё шашлыки любили и икру красную и водочку, не какую-нибудь, а самую лучшую, какая была недоступна простому народу.

Дементий догадывался, что эти новые бояре были как-то связаны с коммунизмом и наверно они его и создали.

Но то, что коммунизм предполагал равноправие всего народа, это Дементий понял давно, только вот одно не понимал он, а это то, что как же можно было говорить о равноправии если одни могли всю, баню заказать с деликатесами, а вторые окромя пива дешевого и водки за три рубля пятьдесят копеек больше то себе позволить и не могли.

Вот тут-то и была заковыка … Потому, как при царе батюшке баню никто не закрывал, а парились в своей половине богатые, а в своей простой нищий народ.

И многое стало понятно для Дементия, когда подслушал он разговор художника и директора комиссионного магазина.

–Ну батенька и что Вы всё-таки можете сказать по поводу того, построили мы коммунизм или нет? – спросил, выходя из парной художник Брянов Пётр Аркадьевич, высокий мужчина с длинной козлиной бородкой, обращаясь к довольно упитанному человеку с большой чёрной шевелюрой и такими же большими усами.

– А как Вы считаете Пётр Аркадьевич, что в Вашем понимании есть коммунизм?

– Вы прямо, как истинный представитель своего древнего богоизбранного народа вопросом на вопрос лупите товарищ Кравиц. Ну лично я думаю, что коммунизм – это когда мы пришли вот сюда, в нашу прекрасную баню с мраморным бассейном и не заплатили за неё довольно кругленькую сумму, да и ещё за коньяк с красной икоркой, балык из стерляди, буженину и фрукты заморские, а получили это всё бесплатно. Просто потому что мы живём в коммунистическом обществе и можем получить абсолютно всё, что пожелаем.

– Но это совсем утопия мой друг, хотя достичь этого можно, но здесь нужно учитывать сознание человека. Тут конечно возникает и социальный фактор. Ведь полного равноправия всё равно достичь невозможно и, хотя бы из-за интеллектуального неравенства. Ну лично, по моему мнению, человек способный творить что-то своими мозгами должен жить гораздо лучше просто колхозника. Ну хотя бы в чём-то. Вот сейчас для нас с Вами коммунизм это мои проданные американские джинсы из-под полы конечно, настоящие французике духи и два десятка немецких женских колготок. Колготки кстати купили приезжие артистки из драматического театра. Опять как видите не простые фабричные девки.

–Может Вы где-то и правы Лев Эдуардович, но лично как по мне я всё-таки думаю, что коммунизм достичь невозможно в одной стране, если весь остальной мир живёт совершенно по другим законам.

–Ну сейчас не только одна страна, а ещё и страны Варшавского договора.

– Да-да …

– Кстати, а вот Ваши сюрреалистичные картины между прочим неплохо продавались бы как раз не в нашем уравнённом обществе, а именно в загнивающем западе, там, где как Вы сказали мир, живёт совершенно по другим законам, – ответил Лев Эдуардович и нырнул в бассейн. -И вот у меня какое есть к Вам предложение Пётр Аркадьевич, -продолжил он, вынырнув из воды, – В силу моей так скажем коммерческой деятельности у меня есть скажем так иностранная клиентура, небольшая правда, из тех, кто приезжает в наш город по культурным вопросам. Так вот они давно интересуются не совсем обычными художественными творениями представителей нашего социалистической интеллигенции. Ну я и мог бы предложить им что-нибудь из Вашей так скажем коллекции.

–Весьма и весьма польщён Лев Эдуардович. Но как же я ведь никогда и ничего не продавал?

–А Вам ничего и не нужно мой друг. Всё за Вас сделаю я. И вот за это я предлагаю нам с Вами выпить по коньячку, -ответил Лев Эдуардович выходя из бассейна и обматывая себя при этом огромным полотенцем.

–Мне было бы очень приятно, но как я могу Вас отблагодарить? – спросил смущенный художник.