Слухами о Чезаре Борджиа, герцоге Валентинуа, полнились в те времена и таверны, и казармы, и будуары. Двор Элизабетт, герцогини Урбинской, исключением не стал, а быть придворной дамой во все времена означает одно и то же – быть в курсе. Я знала о Чезаре Борджиа достаточно, чтобы с полной уверенностью заявлять, что он – не человек, а дьявол. Слыша это, Элизабетт сердилась – всё-таки речь шла не то о сыне, не то о племяннике Папы. Но посудите сами, разве я сделала не самый логичный вывод? Священник, сложивший сан, становится воином, и тот, кто встаёт у него на пути, гибнет. Несмотря на это, его одинаково боготворят собственные солдаты и жители захваченных городов. Он берёт самые неприступные крепости и самых неприступных женщин. Ещё будучи кардиналом, он вступил в связь с женой своего брата (тот ещё был жив, но долго это не продлилось), а его сестра Лукреция Борджиа родила сына, и мальчика объявили сыном Чезаре и “женщины, свободной от брака”, а ведь герцог женат, и его жена Шарлотта д’Альбре, с которой он прожил не более месяца и которую покинул ради воинской славы, зачала и родила от него дочь. Кто, если не дьявол, может быть настолько удачлив, жесток, притягателен и обольстителен одновременно? Не говорить и не думать о герцоге Валентинуа было невозможно – все главные новости Италии были связаны с его именем. По тому, получил ли он новый титул, выехал ли со своей армией в определённом направлении, взял ли новую любовницу, можно было судить не только об изменении политической ситуации, появлении и распаде новых союзов, но и о собственной безопасности.
В 1501 году я была в том счастливом возрасте, когда женщина чувствует полный расцвет и силу своей красоты, но ещё не знает о её скоротечности. Мой муж, капитан венецианских пехотинцев, был человеком уважаемым и, как я теперь понимаю, прозорливым. Желая защитить меня от превратностей быстро сменяющего политического ветра, он испросил разрешения у Её светлости, и мне было высочайше позволено оставить двор для воссоединения с мужем. Дорога из Урбино в Венецию проходила через Романью – земли, в которых с недавних пор Чезаре Борджиа установил свою безграничную власть при полной поддержке жителей захваченных и присоединённых городов. По словам наших сопровождающих, это была самая безопасная часть пути. Герцог Валентино особое внимание уделял наведению порядка в своих владениях. В тот день мы выехали из Порто Чезенатико в Червию и, утомлённая дорогой, я задремала, а проснулась от того, что кто-то распахнул дверцу и грубо вытащил меня из кареты. Последнее, что я помню – ухмыляющееся лицо с уродливым шрамом через всю правую сторону, треск раздираемого шёлка и истошный крик моей служанки. На голову мне набросили нечто, подняли в воздух, и я потеряла сознание. Очнулась уже в другой карете без окон, ехали быстро, но, когда карета остановилась, и передо мной открыли дверь, был уже вечер. Между двумя факелами на стене замка, во дворе которого остановилась карета, на холодном февральском ветру колыхался огромный тяжёлый флаг с гербом, на котором, помимо королевских лилий на лазурном фоне и перекрещенных ключей, алел бык, а ниже был помещён знаменитый девиз – Aut Caesar, aut nihil. Я потеряла сознание второй раз за тот проклятый день.
Неделя в слезах и лихорадке. И вот у меня больше нет сил плакать, а вокруг – внимательные слуги, лучшие кушанья, тонкие вина, великолепные музыканты… И никаких признаков хозяина замка. Если, конечно, не считать изображения красного быка и девиза везде – от каминного экрана и посуды до моей сорочки. Вечером того дня, когда я впервые встала с постели, мне принесли несколько десятков образцов тканей – шёлка, бархата, кружев… Та, кто теперь стала моей горничной, сказала, что это подарок герцога – он рад моему выздоровлению и готов обеспечить всё необходимое, чтобы моя красота получила достойное обрамление, пока сам он находится в отъезде. К своему удивлению, услышав это, я не почувствовала страха – только жгучее любопытство. За тканями последовали украшения, за ними – туфли и всё то, без чего не может обойтись женщина, по несчастной случайности утратившая свой гардероб.
Дни проходили в примерках, чтении, музицировании, вышивании и болтовне. Горничная и слуги оказались не только внимательными, но словоохотливыми – они с удовольствием делились со мной последними новостями. Войскам герцога сопутствовала удача, и очередной триумф было решено отпраздновать балом-маскарадом. Мои собеседницы заливались краской, вспоминая старую историю о “каштановой вечеринке”, куда было приглашено более четырёхсот гетер, каждая из которых вполне отработала своё щедрое вознаграждение. А мне срочно понадобилось заказать специальный наряд к балу!
Утром в день маскарада я получила новые подарки герцога – розовую воду, жемчужную сетку для волос и чёрную кружевную маску.