Бар «Безнадега» (СИ)

Его спокойствие и безразличие к этой теме не обманывают. Я вижу, как он напрягся, чувствую в воздухе, в запахе, улавливаю во взгляде и немного сжатой челюсти. Про хозяина «Безнадеги» слухов ходит удивительно много, но… они так же удивительно одинаковы и бесполезны: выродок, темный, опасный. К нему приходят, когда… когда действительно со всех сторон безнадега, когда больше не осталось вариантов и возможностей, в самых исключительных случаях. Но… меня настораживает не это. Меня настораживает сила, запертая в этом мужчине. Его ад. Он огромный, настолько большой, что я не представляю, как Аарону удается его сдерживать, как получается не срываться.

Сегодня… В его доме, задыхаясь от его прикосновений и голода в почерневших глазах, я чувствовала этот ад почти полностью, он окутывал и опутывал меня, поглощая почти так же, как и Зарецкий, и… мне нравилось, мне не было больно, страшно, неправильно. Все с точностью до наоборот.

- Насколько ты силен, Зарецкий? – спрашиваю, разбивая тишину между нами на хрусткие осколки ожидания с некоторым сожалением. С ним комфортно молчать, очень мягко.

- Насколько ты опасна, Громова? – вторит искатель.

- По шкале от одного до десяти на восемьдесят, - отвечаю, переводя взгляд на кота. Сейчас почему-то важно отвести взгляд. Иначе снова провалюсь в него, захлебнусь, проголодаюсь.

- По шкале от одного до ста на тысячу, Эли, - эхом отвечает Аарон.

С ним просто не будет, да?

Я качаю головой и кошусь на часы, то же самое делает Шелкопряд.

- Нам пора собираться, - он подносит кружку к губам. – Иначе не успеем на твой труп.

- А Бемби? – я хмурюсь. Мне казалось, что…

- Заедем за ней вместе, это снимет часть головной боли. Иди в душ, Лис, - он кивает головой в сторону ванной, а я… Я тупо допиваю свой кофе и действительно иду в душ. В себя прийти помогают первые же капли теплой воды.

Лис… Странное прозвище, возможно, чересчур интимное. Возможно, чересчур поспешное. Вообще все, что сейчас происходит кажется чересчур поспешным. Поведение Аарона тоже.

Зарецкий удивительно свободно себя чувствует в моей квартире, удивительно легко. Командует, почти приказывает и… у меня это не вызывает отторжения, не бесит, не заводит, как обычно. Может, потому, что он все делает молча, не задает дурацких вопросов даже по мелочам, не старается угодить. Просто делает.

Да… не объясняет ничего тоже, но и не душит… его внимание не заставляет задыхаться, не унижает, не ослабляет. А еще Зарецкий сильный.

Я все пытаюсь сложить в голове паззл, понять, кто он, сгребая и сгребая разрозненные кусочки, но вариантов слишком много, а информации слишком мало.

Я качаю головой, вспенивая шампунь, закусываю губы, языком натыкаясь на ранку и тут же давлю судорожный всхлип.

Черт…

Сегодняшний секс был одним из самых потрясающих в моей жизни. Насыщенным, обжигающим, громким… Если не самым потрясающим.

Черт…

Кажется, я вязну…

Зарецкий спокойно ждет на кухне, когда я выхожу из ванной, кот сидит у его ног, и они гипнотизируют друг друга, похожи на старых друзей, которые встретились после многолетней разлуки и никак не могут узнать один другого, поэтому так отчаянно всматриваются в лица: с недоверием, удивлением и настороженностью.

- У тебя очень забавный кот, Эли, - склоняет Зарецкий голову набок.

- Не у меня, - поправляю машинально и скрываюсь в комнате, бросая, - я быстро.

Когда выхожу, Аарон уже в коридоре, накидывает на плечи куртку, кот снова сидит у стены, теперь несуразная башка повернута в мою сторону и выражение на морде снова укоризненно-осуждающее.

- Тебе не показалось, что с ним что-то не так? – спрашиваю у Шелкопряда, когда мы уже внутри его тачки.

- С кем? – он сосредоточен на чем-то другом, думает о чем-то своем, немного отстранен с того самого момента, как мы выехали. Наверняка позвонил Бемби, пока я была в душе. Возможно, разговор с ней погрузил Зарецкого в это состояние, возможно, что-то другое. Мне нравится за ним наблюдать: за тем, как он двигается, немного хмурится, как руки лежат на руле, как перекатываются мышцы под курткой, когда он поворачивает. Нравится настолько, что почти удается забыть куда и зачем мы едем. Кожа ему идет. Ему идут джинсы и футболки, однотонные дорогие рубашки, не сомневаюсь, что так же идут и костюмы, и смокинги. Так же, как и не сомневаюсь в том, что он умеет их носить. Не могу представить, что ему не идет. Не могу представить, чего он не умеет.

- С котом, Аарон.

- Нет. Нормальный вполне кот. Тощий правда и цвет странный.

- У тебя когда-нибудь был кот?

- Нет.

- Мне кажется, он меня ненавидит, - хмыкаю. – И осуждает.

- Вполне возможно, - улыбается Зарецкий быстро, немного неловко. – Он просто маленький, и ему хочется внимания.

- Вот поэтому я и хочу его отдать, - тру шею, вспоминая полный скорби и немого упрека взгляд.

- Как скажешь, - соглашается Аарон. Так покорно-снисходительно. И погружается обратно в свои мысли.