Бар «Де Бовуар»

– А потом суп с котом, тебе разве в детстве не объяснили? – смеялся Лева и шлепал ее по голой попе. Светка стыдливо заворачивалась в одеяло: под мешковатой одеждой тело Левы оказалось совершенным – стройное, гладкое, с маленькими родинками на груди и предплечьях – и она стеснялась своих широких плоских бедер, увесистой попы, аллергических расчесов на груди и спине. Светка не любила свое тело и, по ее мнению, даже достоинства: небольшая, но хорошей формы грудь, стройные лодыжки, длинная шея и маленькие ступни – не перевешивали явных недостатков. Она всю жизнь боролась с десятью килограммами лишнего веса, с этой противной выпуклой складкой на талии, которая даже после недель лихорадочного голодания никак не желала превращаться во впалый живот. «Как ты можешь столько жрать и не толстеть?» – ворчала Светка, завистливо провожая взглядом очередной кусок пиццы с пепперони, которую с аппетитом уминала Чук. «Зато у тебя сиськи есть, – с набитым ртом возражала Катька. – И жопа». «Ага, только это все вранье, что мужики любят женщин с фигурой», – мрачно возражала Светка. Она продолжала впадать в самоуничижение, пока Чук не начинала возражать плачущим голосом: «Свет, ну прекрати, нормальная у тебя фигура. Ну, кого хочешь, спроси, хоть моего Серегу».

Расставшись с Пашей, Чук начала встречаться с фитнес-тренером Сергеем. Серега, которого Светка про себя окрестила «смазливое одноклеточное», был туповат, но обладал шикарной зализанной прической и внушительной мускулатурой и с обожанием смотрел на миниатюрную Катьку. «Только Серегиного мнения мне не хватало, – свирепо говорила Светка. – Он меня сразу в планку поставит и заставит отжиматься». Светка терпеть не могла спорт. «Если бы я могла быть ну, такой, бодипозитивной, – рассуждала она, сминая коробку из-под пиццы, – мне было бы плевать, какая у меня фигура. Казалось бы, чего проще: ходи себе нечесаная, ненакрашенная, жирная и радуйся жизни. Но я так не могу». «Я тоже не могу», – Чук гибко потягивалась. «Тебе легко говорить», – обрывала Светка. «Ничего, – застегивала она перед зеркалом тесные джинсы, привычно втягивая живот и уминая бока под плотную ткань. – Зато я нравлюсь Леве. Я могу быть красивой, могу быть сексуальной».

Она познакомила Леву с Чук. Они ходили вместе в кино, и Светкино напряжение достигало предела, когда она ревниво отслеживала взгляды, которые Лева бросал на Катькину фигуру (стерва Чук надела закрытое, скромное, но облегающее платье, которое мягко подчеркивало изгибы ее изящного тела), на ее завитые блестящие волосы и нежное ненакрашенное лицо. «Только посмей его клеить», – хотелось кричать ей, когда Лева и Чук непринужденно болтали о современной американской литературе. Катька читала книги и смотрела сериалы в оригинале, чем Лева очень восхищался.

«Любовь – это тяжелая работа, – пришло ей в голову тем вечером, – хватит ли у меня сил с ней справиться? Должно хватить, – твердила себе Светка, сжимая кулаки, – я сильная, я со всем справлюсь».

Шел мокрый снег, они гуляли по набережной под холодным апельсиновым светом вечерних фонарей. Светка держала Леву под руку, ее ноги давно замерзли, но она не решалась предложить ему зайти куда-нибудь погреться. Денег у Левы всегда было в обрез, но он был страшно самолюбив и очень расстраивался, когда Светка предлагала платить за него. Зазвонил телефон, мама рыдающим голосом кричала в трубку: «Доченька, приезжай, срочно, Александровская больница». Потребовалось несколько минут, чтобы понять, что говорила мать, и осознать – бабушке очень плохо, с бабушкой случился удар.

После выхода на пенсию бабушка устроилась билетершей в театр. Заядлая театралка, она обожала свою работу. Светка часто приходила на спектакли, протаскивала знакомых, а вот теперь и Леву. «Какой хорошенький мальчик», – умилилась бабушка, впервые увидев его – тщательно причесанного и в рубашке вместо обычной толстовки.

Тем вечером бабушка, как обычно, пришла на работу, повесила пальто – и вдруг стала оседать на пол. Перепуганные сотрудницы вызвали «скорую», и вот теперь бабушка лежала на койке, опутанная проводами капельниц, разом еще больше постаревшая. Ее истончившаяся кожа сливалась цветом с серым больничным бельем, узловатые руки лежали на покрывале. Светка потянулась погладить бабушкины пальцы и поразилась их безжизненности. В коридоре врач торопливо объяснял плачущей Светкиной маме: «Хорошо, что в довольно легкой форме. Восстановление произойдет, но займет время. Несколько месяцев точно, а, может, и год. Сейчас левая половина тела функционирует плохо, но разработать можно. Массажи, уколы, лечебные ванны. Мы вам все распишем. Пока понаблюдаем в стационаре».