Бар «Дракон»

— А если выигрываю я? — Спросил Хозяин, — то называю свое?

Она засмеялась:

— Нет, я остаюсь у вас добровольно.

— Но вы и так у меня, — резонно заметил Хозяин. — Что за глупые базары?

— Но не добровольно?! Ведь так? — Она внимательно посмотрела в глаза Хозяина.

— Ну и что? Важен сам факт, прекрасная Алмис, — Хозяин взял с низкого увлапонского столика высокий стакан, наполнил до краев строфарией из квадратной бутыли, слегка пригубил. Стакан на общем фоне выглядел даже не вульгарно, а просто фантастично. Алмис лишний раз напомнила себе, что здесь все — ненастоящее.

— Ого, — она откинулась на подушки, — вы проговорились!

— Это подарок, — Хозяин достал из золотого портсигара папиросу, — жест доброй воли! К чему ненужные игры? Я жажду наслаждаться вашим обществом максимально доступное мне время. Надеюсь, что время это будет бесконечным…

— Так значит, я вам скоро надоем, — Алмис задумалась.

— Посмотрим, — Хозяин пускал в воздух замысловатые колечки. — Все возможно. Но теперь это зависит только от вас, моя прелесть.

— Фи, — Алмис капризно поджала губки, — как это пошло и некрасиво.

— Я предлагаю вам во владение прекрасный мир и роскошный замок, — Хозяин почесал за ухом, — наслаждайтесь жизнью! Все ваши мечты, сладкие грезы. Счастье! Ты хотела имя — я его тебе дал! Я дам тебе Все!

— Правда?! — Язвительно заметила Алмис, — но это же все ненастоящее!

Хояин на минуту задумался:

— Откуда нам знать, что в мире настоящее, а что нет? Мерность безгранична, моя дорогая.

Алмис немного помолчала.

— Скажи, ты поймал мое сознание, а тело — там, — она махнула рукой в сторону предполагаемого выхода, — и ты не знаешь, где?

— Знаю, — Хозяин громогласно рассмеялся, — скоро оно у тебя будет. И все это тоже будет настоящим, моя красавица. навсегда настоящим. Я наслаждаюсь твоим обществом, как первым цветком, как первым глотком строфарии. Вы — смертные, вы никогда не сможете так наслаждаться!

— М-ммм, — насупилась Алмис, — а ты — бессмертен? Даже если голову отрубить? Как керб, да? И уязвимого места у тебя нет?

— Почему же? — удивился Хозяин, — уязвимое место у всех мужиков одно! И ты его знаешь…

— Ну, дела! — вскочила с оттоманки Алмис, — ты — Строитель, да?

— А что это вы тут делаете? — раздался за ее спиной вкрадчивый голос.

Хозяин отреагировал на голос мгновенно. Чтобы не закричать от страха, Алмис зажала рот ладонью: бархатный камзол превратился в усеяную шипами кирасу, а волевое лицо, которое могло принадлежать прекрасному принцу в возрасте, стало безликим шлемом.

— Что за дерьмо? — глухо проревел Хозяин сквозь шлем.

— Сам-то ты кто? — Нагло переспросил вновь прибывший.

— Это Радкевич, — Алмис закрыла его своим телом, — он мой приятель. Не смей его трогать!

— Ага! — Хозяин поднял вверх указательный палец. — Не смею, красавица. Пусть лучше он сам тронет меня! Держи! — Сказав это, Хозяин погрозил пальцем. В руках Радкевича сам собой возник здоровенный топор.

— Да я не имел в виду… — Начал оправдываться Радкевич.

— Бей! — Хозяин расставил руки в стороны, открывая перед Радкевичем шипастую металлическую грудь.

— Так…

— Сядь да покак! Бей, падла!

Радкевич, с трудом подняв топор, ударил. Топор свободно прошел сквозь Хозяина и на излете вонзился Радкевичу в правую голень, перешибив кость. Издав заливистый вопль, Радкевич скорчился на полу. Алмис в ужасе молчала, Хозяин хохотал.

Низкий хохот оборвался внезапно, словно его выключили. Кираса снова превратилась в камзол, а глухой шлем — в лицо. Хозяин выглядел озабоченным и, вроде, даже был чем-то испуган.

— Ладно, тут пришло сообщение… — Он щелкнул пальцами. Топор исчез, рана на ноге Радкевича мгновенно затянулась, но тот продолжал корчиться. — Вставай!

Радкевич поднялся на ноги. Хозяин повернулся к Алмис:

— Мне надо вылетать. Разборка, крупная. Это не агаботов давить… А ты вали отсюда! — Хозяин опять обращался к Радкевичу.

— Как? — Плаксиво спросил тот, хлопнув ресницами, на концах которых повисли прозрачные слезинки.

— Как пришел, так и вали. Я тебя, что ли, затащил сюда? Это я ее затащил, а ты мне тут на кой Бьек сдался… Жди меня, красавица. А ты вали, говнюк.

— И хозяин широкими шагами ушел — прямо сквозь стену.

— Куда это он делся? — Радкевич прыгал на одной ноге, поглаживая рукой уже не существующую рану.

— М-ммы н-нне вер-рнемм-мся, — рыдала в подушки Алмис. — Никог-гда уже не вве-еернемся!!! Рад, ми-и-и-иилый…

— А где это мы? — Радкевич огляделся, — я смотрю, ты как упертая в пустой монитор пялишься, подошел — р-рраз! — а тут этот урод на тебя наехал! Слушай, а где компьютер?!

— Дай, я тебе ногу перевяжу, — размазав по щекам слезы, Алмис оторвала от платья кусок. — Ой, а где рана?..

— Ты только не реви, — попросил ее Радкевич, — у тебя сигареты есть? Я с собой не прихватил. Слушай, — он подозрительно понюхал бутыль со столетней строфарией, — а это пить можно?

— Можно, — подтвердила Алмис, — обезболивает.

— Хорошо, — Радкевич нашел под столиком еще один стакан, разлил по стаканам густую душистую жидкость, — наверное, мы просто спим.

Алмис равнодушно пожала плечами:

— Может, и спим.