Барабан бьет атаку

Раз, два, три… все ступеньки на месте. Ровно тринадцать. Из соседней двери доносилась оживленная ругань. Там муж с женой регулярно выясняли отношения. Зачем при подобных отношениях и отсутствии детей два молодых человека друга терпят, он не особо понимал. Разве получают удовольствие от подобного времяпровождения и последующего замирения. Стены здесь были такие же хлипкие, как и двери и соответствующие звуки раздавались не менее часто.

Нащупал холодный металл ключа в кармане и, не смотря на кромешную тьму, с первого раза попал в замочную скважину. Не стал зажигать керосиновую лампу, а прошел к окну. Скромную обстановку в виде пружинной кровати, шкафа и стола, на котором сейчас находилось несколько книг и кружка он знал наизусть. В слабом лунном свете достаточно видно – не натолкнешься.

На улице было пусто. Других желающих бродить под дождем не наблюдалось. Это еще раз напоминало о задаче. Они будут заметны за лигу. Плохо. Одна надежда – завтра прекратится и солнце выглянет из-за туч. У них здесь не Восток. Муссоны с пассатами далеко. Сезон дождей понятие маловразумительное, как тайфуны с ураганами. Зато вечно трясет. Говорят, когда чуть-чуть и часто – это хорошо. Когда долго земля не шелохнется потом бьет жутко. Семьдесят с лишним лет назад большие разрушения и жертвы случились. Несколько тысяч человек погибло.

Лег на кровать прямо в одежде, небрежно скинув ботинки. Настроение препаршивое. Он и сам бы толком не объяснил, что не так. Для него акция был уже третей и раньше подобного чувства не испытывал. Неужели предчувствие? Мать всегда говорила, в нашем роду мужчины иногда предвидели неприятности. И отец ее, а значит мой дед. И про Стена намекала. Вроде он всегда чует, куда молния попадет. Ага, потому и в тюрьме сидел. Дважды. Заранее все знал. Чушь полная. Просто нервы играют. На такую цель еще не приходилось замахиваться.

Он закрыл глаза. Перед внутренним зрением встала комната, где он произнес присягу. Шиольское знамя на полу (настоящее) 42-го артиллерийского полка, разгромленного во время прошлогодней атаки в Логлине. Какими путями оно попало в Натмук и заняло место коврика для вытирания ног, никто не знал. Догадаться, зная о связях руководителя их группы с горами несложно.

Странно было бы, не узнай Кормик его при встрече. Не один раз виделись. Да и вышел на командующего городским подпольем достаточно просто. Все-таки он довольно долго посещал «Дом Лиги» и был знаком с очень многими. А уж обнаружив знакомые физиономии на автомобильном заводе, ничуть не удивился. Что Мата имеет какие-то дела со всей этой компанией, для него сюрпризом не стало.

Вот обращаться напрямую через нее очень не хотел. На правах старшей сестры обязательно потребовала бы продолжения учебы и принялась проводить воспитательную работу. Ну ее. Пока лишний раз занятую Мату не трогаешь, она про тебя тоже не вспомнит. Вся в трудах и заботах. Поэтому пришлось элементарно подкараулить знакомого на проходной. Через него по цепочке и дальше пошел.

На улицах Рудова в отличие от многих других лидеров Национальной Лиги в лицо не узнавали. На митингах он редко показывался и не любил публично выступать. Кормик знал – Лайс всегда при Стене состоял в качестве помощника по не вполне чистым делам. Просто зашел один раз в неурочное время и услышал лишнее. Без умысла вышло. Сведениями об этом ни с кем не делился. Зато пригодилось потом.

Между прочим, взять то его взяли, да долго расспрашивали. После этого кое-кто из знакомых исчез из поля зрения. То ли переехал в другое место, как бы не Народную Армию, то ли ужесточили меры конспирации. Слишком уж легко он нашел боевиков.

Официально вся веселая компания во главе с Рудовым именовалась «Управление диверсий». Только все было много сложнее. Первое о чем его спросил Лайс, зачем ему это надо. И на правильный ответ: «Убивать врагов свободы», скривившись заявил, что они не заинтересованы лишь бы выстрелить. Таких идиотов достаточно и без Лиги.

Мы сражаемся для того чтобы победить, заявил его будущий командир. А отсюда вывод – война не является самоцелью. Смерти наши и их не самое важное. Сегодня война, завтра победа, послезавтра ты встанешь на улице, увешанный орденами и медалями, вспоминая пролитую кровь и не зная чем заняться.

Профессии нет, образование не получил. Думаешь, кому-то будет до тебя дело? Так даже побрякушки на груди не будут бренчать. Пока их официально не утвердили. Молодой человек обязан не только бегать с пистолетом, а овладевать мирной специальностью. Иначе для него не будет места в новом государстве. Пойдет грабить и бывшие товарищи примутся гонять, как собаку.