Барабан бьет сбор

– Сначала там был город первых туземцев, – задумчиво сообщила Дина. – Не совсем на этом месте, чуть дальше. Археологи говорят, он простоял пятьсот с лишним лет и был разрушен во время первой волны переселения. До Фадзийской войны раскопки производили, сейчас забросили – средств не выделяют, а вся земля нашпигована старыми вещами.

Видел я эту дребедень, подумал Киран, не пытаясь перебивать. Куски горшков, обломки вещей, старые фундаменты и остатки колон. Ага, там наличествует нечто вроде резьбы, изображающей листья, быков и орнамент. Толком не разобрать. Все полустертое от времени, а что имелось приличное давно сперли жители города и уволокли.

Даже камни разворовали, в каждом доме легко обнаружить старые, у них и форма другая. Не кирпич, а несколько углов. Вроде при землетрясениях помогает, если подогнано правильно. Для Патры вещь немаловажная, вечно трясет. Спросила бы у своей Геулы, наверняка и у нее в стене обнаружится старье из аборигенских зданий.

Очень поучительно не просто читать про историю, а глянуть на природе вблизи. Жили, выращивали зерно, пасли скот, торговали, детей поднимали и никто о них не сможет рассказать. Были и погибли, истребленные нашими предками. А ученые изучают. В выгребных ямах ковыряются. Что кушали в древности? Тьфу!

Лучше бы побеседовали с тем же Максом, он бы им точно кучу всякого интересного вывалил под хорошее настроение. Еще бы разобраться насколько привирал, все ж под стаканчик байками делился, но звучало, не при детях рассказывать. Кровища так и хлещет, а древние герои гордятся подвигами. Как кого обманули, зарезали или чего похуже сотворили.

Зато, уверял Геллер, все географические названия настоящие, кое-что и сегодня сохранилось. У них в горах много чего есть, да не всякий найдет. Минимум три давно исчезнувших городка на карте показывал. Правда золото там искать бесполезно, однако где-то есть и кладбище королей. Вот там наверняка имеется много, да никто не возьмет. Сверху жертвы лежат и пока столько же на алтарь не положишь могилы не обнаружатся.

Ну, последнее положим вранье. И было что, давно выдохнулось. Магия вечно не живет. Год за три до войны на юге при вспашке выворотили камень, а за ним пещера и захоронения не то вождя, не то короля. Скелет и в прихожей еще двое слуг. Зарезанных, чтобы на том свете прислуживали. Всяких колечек, браслетов, чаш и блюд на три килограмма золота. И никаких заклятий.

– Огл-форт, – продолжала между тем Дина, – единственный на острове город, сохранивший полностью в целости без малейших изменений окружающую его могучую стену со сторожевыми башнями и окованными железом воротами. Все желающие могут прогуляться и осмотреть, как раньше выглядели подобные сооружения.

– Ага, – с удовольствием подтвердил Киран, – и за подъем с тебя слупят денежку. Не сильно великую, но развлечение отнюдь не бесплатное. Чинить они должны время о времени стены? Вот и собирают на ремонт. Якобы. Я лично следов деятельности каменщиков не заметил. Геула твоя где живет, снаружи или внутри стены?

– Как это? – не поняла сестра.

– Обыкновенно. Внутри места мало, давно все застроено, участок ох… огромные деньги стоит. Там старые семьи проживают, с серьезными капиталами. А кто пожиже или в последние десятилетия приехал снаружи строится, – выкладывал довольный возможностью что-то умное сказать по делу.

Недаром Стена слушал. Тот тогда еще мастер-сержант был и не считал зазорным с сослуживцами в бордель, в смысле на прогулку, вместе сходить. В кабак тоже. После муштровки и стрельбища нормальным мужчинам требуется отдохнуть в теплой и дружественной обстановке. А иногда и почесать кулаки о морды пехотинцев и кавалеристов.

– Нет, – произнес, вспоминая, – меня гораздо серьезнее впечатлили не старые развалины и не стены. Тоже невидаль – одна радость высота и поверху барьер, чтобы посетитель случайно не навернулся. Вот рыба – это другое дело. Мы все больше консервами перебиваемся или соленной, не самой лучшей, а в тамошнем порту, – Киран развел руками, не находя слов, – когда возвращаются вечером с уловом, одних серьезных кораблей свыше сотни, а есть еще баркасы под парусами и лодки на веслах. Ну эти в основном для себя стараются, а вот остальные начинают разгрузку огромного количества рыбы. Груды. Сотни людей занимаются сортировкой и буквально тут же, чуть в стороне на специальных столах, разделкой. В восемь утра все подготовлено для торговли. Два часа оптовые покупатели разбирают улов, его загружают в ящиках со льдом в вагоны и развозят по всей Патре. Считается – это отборная рыба. Что похуже продают снижая цену, пока не обнаружится готовый взять очередную партию покупатель.

Он увлекся и не замечал, с каким интересом смотрят на него брат с сестрой. После подобных красочных рассказов и рвутся мир посмотреть. Вообще его прорвало с повествованием о прошлом и другой жизни чуть ли не в первой. Про войну желания хвастаться не возникало, а о чем еще говорить? Оказывается, есть о чем.