Баранкин, будь человеком!

Чтобы прийти окончательно в себя, я ещё немного полежал в траве, потом немного посидел, а потом встал, отряхнул штаны и, спрятав руки в карманы, как человек зашагал к дому. Я шёл, не глядя по сторонам, уткнувшись глазами в носки ботинок. В голове у меня шумело, всё тело ныло, словно меня всего исколотили палками, а нога, покусанная мирмиками, так саднила, что на неё было больно наступать. Раз пять или шесть я натыкался на каких-то прохожих, которые каждый раз при этом мне говорили: «Под ноги надо смотреть, мальчик!» — как будто бы я смотрел не под ноги, а по сторонам.

Не помню, как я добрался до своего двора, потому что всю дорогу я шёл как во сне и очнулся только тогда, когда налетел животом на калитку.

Не вынимая рук из карманов, я пинком распахнул дверцу, подошёл к скамейке и сел. Во дворе было всё по-прежнему. Всё так же с акаций то и дело срывались весёлые компании воробьёв, над клумбой порхали бабочки, а по скамейке бегали чёрные муравьи. Всё было на своём месте. Не было только Кости Малинина. Не было и уже не будет больше никогда. Да и самого меня тоже, пожалуй, не было, то есть вообще-то я был, но я был уже совсем какой-то не такой. Я сидел на лавочке сам не свой. Мне всё казалось, что я только что вернулся из какого-то очень-очень далёкого и очень опасного путешествия, в которое я отправился вместе со своим другом Костей Малининым много-много лет тому назад. Отправился вместе с Костей, а вернулся один. И теперь уж всю жизнь буду один, совсем один…

Я закрыл лицо руками и заревел, заревел первый раз в своей жизни. Слёзы бежали по щекам, по рукам, по шее и даже по животу. Сижу, реву, а слёзы всё бегут и бегут. Я даже удивился: откуда у человека может взяться столько слёз? С другой стороны, если человек ни разу в жизни не ревел, то у него за всё время слёзы вполне могли накопиться в таком большом количестве.

— Баранкин! Ты это чего разнюнился? — раздался совершенно неожиданно откуда-то сверху голос Кости Малинина.

Событие тридцать пятое Мы существуем!

— Костя, — сказал я, перестав всхлипывать и обливаться слезами. — Это ты?

— Я! — сказал голос Кости Малинина сверху, голос был глухой и далёкий, словно он шёл с неба.

— Ты уже… т-а-м?

— Где — т-а-м?..

— Ну где там, на т-о-м свете, что ли?

— На каком на т-о-м свете?.. Я на заборе, а не на том свете, чего это ты городишь?..

— Ну что ты меня, Малинин, обманываешь? Я же сам видел, как тебя съел стриж. А раз он тебя съел, то ты не можешь сидеть на заборе.

— Кого съел стриж? Меня?.. Он тебя съел, а не меня, я своими глазами видел.

— А я тебе говорю, он тебя съел!

— Как же он меня съел, если я живой и невредимый сижу на заборе? Открой глаза и убедишься!

— «Открой»! А если я боюсь?

— Чего ты боишься?

— Я глаза открою, а ты не существуешь, — сказал я и снова пролил целых два ручья слёз.

— Хорошо, — сказал сверху голос Кости Малинина, — сейчас ты убедишься, существую я или не существую.

Вверху что-то завозилось, зашебаршило и затем прыгнуло мне на плечи.

Я свалился на землю и открыл глаза. Костя Малинин был жив, никаких сомнений и быть не могло. Он сидел на мне верхом, тузил меня кулаками и приговаривал:

— Ну как, существую я или не существую? Существую или не существую?

— Существуешь! — заорал я, и мы вместе с Костей покатились по траве, устланной жёлтыми листьями. — Костя Малинин из семейства Малининых существует!!! Уррра!!! Уррра!!!

— Значит, с-у-щ-е-с-т-в-у-е-м?

— С-у-щ-е-с-т-в-у-е-м, значит!

— А как мы с тобой существуем?

— Как люди!

— Как ч-е-л-о-в-е-к-и!

— Урра!!! — крикнули мы на радостях в один голос и снова бросились обнимать друг друга.

— Постой! Постой! — сказал я Косте. —Дай-ка я на тебя посмотрю…

— Да что ты, Юрка! — засмеялся Костя. — Что, ты меня раньше не видел, что ли?..

— Не видел! — сказал я. — Раньше я тебя не видел и ты меня тоже по-настоящему не видел… А главное, что я раньше сам себя не видел и ты сам себя не видел…

И мы стали молча смотреть друг на друга. Костя смотрел на меня, а я смотрел на Костю, и не просто смотрел, а рассматривал всего, с ног до головы, рассматривал как какое-то потрясающее чудо природы. Некоторое время я, например, тараща глаза, разглядывал Костины руки, покрытые боевыми ссадинами и царапинами. Раньше я, конечно, ни за что бы не обратил внимания ни на свои, ни на чужие руки. Руки и руки… А сейчас я не мог оторвать от них глаз. Вот это да! Это вам не какая-нибудь муравьиная лапка или воробьиное крылышко! Вы тоже никогда не обращали внимания на свои руки? Нет, из ребят, может быть, кто и обращал внимание, а девчонки определённо не обращали, потому что они обычно обращают внимание только на своё лицо.