Баранкин, будь человеком! Тридцать шесть событий из жизни Юры Баранкина

- На каком на т-о-м свете?.. Я на заборе, а не на том свете, чего это ты городишь?..

- Ну что ты меня, Малинин, обманываешь? Я же сам видел, как тебя съел стриж. А раз он тебя съел, то ты не можешь сидеть на заборе.

- Кого съел стриж? Меня?.. Он тебя съел, а не меня, я своими глазами видел.

- А я тебе говорю, он тебя съел!

- Как же он меня съел, если я живой и невредимый сижу на заборе? Открой глаза и убедишься!

- «Открой»! А если я боюсь?

- Чего ты боишься?

- Я глаза открою, а ты не существуешь, - сказал я и снова пролил целых два ручья слез.

- Хорошо, - сказал сверху голос Кости Малинина, - сейчас ты убедишься, существую я или не существую.

Вверху что-то завозилось, зашебаршило и затем прыгнуло мне на плечи.

Я свалился на землю и открыл глаза. Костя Малинин был жив, никаких сомнений и быть не могло. Он сидел на мне верхом, тузил меня кулаками и приговаривал:

- Ну как, существую я или не существую? Существую или не существую?

- Существуешь! - заорал я, и мы вместе с Костей покатились по траве, устланной жёлтыми листьями. - Костя Малинин из семейства Малининых существует!!! Уррра!!! Уррра!!!

- Значит, с-у-щ-е-с-т-в-у-е-м?

- С-у-щ-е-с-т-в-у-е-м, значит!

- А как мы с тобой существуем?

- Как люди!

- Как ч-е-л-о-в-е-к-и!

- Урра!!! - крикнули мы на радостях в один голос и снова бросились обнимать друг друга.

- Постой! Постой! - сказал я Косте. - Дай-ка я на тебя посмотрю…

- Да что ты, Юрка! - засмеялся Костя. - Что ты меня раньше не видел, что ли?..

- Не видел! - сказал я. - Раньше я тебя не видел и ты меня тоже по-настоящему не видел… А главное, что я раньше сам себя не видел и ты сам себя не видел…

И мы стали молча смотреть друг на друга. Костя смотрел на меня, а я смотрел на Костю и не просто смотрел, а рассматривал всего, с ног до головы, рассматривал как какое-то потрясающее чудо природы. Некоторое время я, например, тараща глаза, разглядывал Костины руки, покрытые боевыми ссадинами и царапинами. Раньше я, конечно, ни за что бы не обратил внимания ни на свои, ни на чужие руки. Руки и руки… А сейчас я не мог оторвать от них глаз. Вот это да! Это вам не какая-нибудь муравьиная лапка или воробьиное крылышко! Вы тоже никогда не обращали внимания на свои руки? Нет, из ребят, может быть, кто и обращал внимание, а девчонки определённо не обращали, потому что они обычно обращают внимание только на своё лицо.

А голова!.. Я на свою голову тоже раньше не обращал особенного внимания. Голова и голова… Есть на плечах, и ладно! Нахлобучишь кепку - и хорошо! Пофантазируешь - и довольно! А теперь, теперь… После всего-всего, что я пережил, уж я-то точно знал, что если руки человека это чудо, то уж го-ло-ва это самое расчудесное чудо из всех расчудесных чудес. Даже голова Веньки Смирнова это тоже чудо. Только он ещё не знает об этом, а во-вторых, не умеет этим чудом пользоваться. А таких, как Венька, на земном шаре может, наверное, много человек набраться. И в Америке есть свой Венька Смирнов, и во Франции, и в Англии… И везде есть такие ребята, которые ни о чём не думают, и такие, которые думают совсем не о том, о чём надо думать, - такие тоже есть. Например, я и Костя Малинин! Но теперь-то я точно знаю, отчего это все происходит: оттого, что не все ребята знают о том, как это замечательно интересно - думать вообще и особенно думать о том, о чём нужно думать. Думать и соображать! И опять же не как-нибудь, так, инстинктивно, как говорится, по-муравьиному, а по-настоящему думать - по-че-ло-ве-че-ски!!!

Не знаю, сколько бы ещё времени просидели мы с Костей вот так на траве, думая об одном и том же…

Мне Костя, конечно, не говорил, но я готов был дать голову на отсечение, я чувствовал, я слышал, честное слово, слышал, что Костя Малинин думает слово в слово о том же, о чём думаю я, но только в самый разгар наших размышлений с дерева на спину мне прыгнуло что-то пушистое и так вцепилось сквозь рубашку в искусанное муравьями, исклёванное воробьями тело, что я чуть не заорал.

- Муська! - закричал обрадованно Костя Малинин.

Конечно, это была она - наша Муська, та самая Муська, которая два раза хотела меня съесть, когда я ещё был воробьём.

- Ага, Муська! - закричал я, отдирая Муську от своей спины. - Вот я сейчас с тобой за ВСЕ и рассчитаюсь! Муська! - Я хотел схватить её за ухо, но мне помешал это сделать Костя Малинин.

- Ладно, Баранкин! - сказал Костя. - Прости её на радостях, раз уж всё кончилось хорошо!..

И здесь Костя, видно, так снова обрадовался, что всё кончилось так хорошо и даже замечательно, что бросился на меня и стал обнимать изо всех сил. Потом я от радости обнял скамейку, ту самую скамейку, на которой мы сидели ещё т-о-г-д-а, потом я обнял забор, который стоял возле берёзы, а потом мы вместе с Костей обняли берёзу, ту самую берёзу, под которой стояла та самая скамейка, на которой мне первый раз в жизни пришла в голову мысль, что я видите ли, устал быть человеком…

- Я их по всем дворам разыскиваю, а они с деревьями обнимаются! - крикнул Мишка Яковлев с велосипеда, влетая с Аликом неожиданно на своей машине во двор.