Барановичское гетто. Колдычевский лагерь смерти

Вшивость у заключенных была невероятная. Вши не давали спать. У мужчин снизу брюки были перевязаны и в этих местах собирались вши, образовывались раны. Один раз в месяц мы стирали белье заключенных и обычно в корыте, где вымачивалось белье, собиралась в несколько сантиметров корка вшей. Они разносили инфекционные заболевания. Больных увозили на расстрел в первую очередь.

Молодых гоняли на работу по добыче торфа и для выполнения разных сельхозработ.

Очень часто колонну заключенных по пути на работу или с работы останавливали напротив открытого окна в комнате пыток, на 2-м этаже деревянного здания, бывшего имения помещика Талаша Салевича. Мне на всю жизнь запомнилось, как били учительницу из деревни Севруки по имени Мария. Ее избивали дубинками, резиновыми палками и жгли пятки раскаленным железом. Во влагалище всунули кусок резиновой палки. Ее травили двумя собаками. Одна собака не выдержала страшный крик Марии и бросилась на карателя. После этого ее перестали избивать и отпустили чуть живую. Из комнаты пыток долго разносился запах поджаренного мяса… Поводом к таким издевательствам послужила обнаруженная у одного убитого парня (партизана) ее фотография.

В мае 1944 года из комнаты пыток полицейские утащили в подвал беременную женщину. Во время пыток начались преждевременные роды. Один каратель штыком винтовки пробил только что родившегося ребенка, и мы видели, как он пронес его. Кровь капала со штыка.

В мае 1944 нас погнали наблюдать сцену казни. На виселицу вздернули молодого человека, одетого в армейскую гимнастерку и брюки. После долго стреляли в тело повешенного, а затем отрубили его голову.

В выгребную яму весной 1944 года каратели выбросили внутренности коростливой лошади. Я видела, как полицейские стреляли в узников, которые пытались забрать для пищи эти субпродукты.

3 и 4 мая 1944 года накануне прихода советских войск каратели увозили регулярно крупные группы узников на расстрел. Я ждала своей страшной очереди. В полупустой аптеке я увидела бутылку с надписью «яд», похожую по цвету на настойку йода. Я схватила бутылку и поднесла ко рту. Нервное потрясение, страшное переживание, как удар — и бутылка выпала из моих рук, помимо моей воли. Я решила, что это судьба. На утро меня в группе 20 женщин повели на расстрел. Каратели группами отводили по нескольку человек и расстреливали. Осталась последняя тройка. Ко мне подошел секретарь Барановичского СД Ждан Виктор и отвел в сторону. Немцу, который командовал расстрелом, он заявил, что меня только вчера якобы доставили и следует отправить в Польшу. На возражения немца Ждан заявил: «Если не веришь, то стреляй в меня!» Так неожиданно я оказалась жива и была отправлена в Польшу. По пути следования бежала из вагона. Войска Советской Армии уже начали освобождение Белоруссии. После мне стало известно, что Ждан являлся родственником сестры матери и обещал меня спасти.

В группе доставленных вместе со мной на расстрел были две девочки, племянницы Барановичского врача Лукашени. Они умоляли карателей не сдирать с них белья, но каратель ножом разрезал на них трусы. Их расстреляли, предварительно проколов штыком животы.

В группе вместе со мной на расстрел привели также жену поэта Новика С. М. (Пяюн), учительницу из города Слонима. Она была беременной. Каратель штыком проколол ей живот, затем расстреляли. Новику я рассказала об увиденном. Он тяжело рыдал и мне сказал, что потерял надежду на рождение ребенка, на возврат жены.

В июле 1991 года я выезжала в Америку по вызову прокурора штата Вашингтон и начальника полиции штата. Меня допрашивали о преступлениях в Колдычевском лагере смерти начальника охраны (в 1944 г.) Гутырчика Владимира. Он бежал с фашистами в Германию, скрывался в США. Я рассказывала о страшных преступлениях карателя. Американский суд вынес решение: лишить Гутырчика В. гражданства Америки и выселить его из страны. У меня создалось впечатление, что в Америке мало знают о злодеяниях фашистов и поэтому снисходительны к ним.

Имею уже 2-х взрослых сыновей Федора и Станислава. Воспитала двух детей умершей сестры Лиды — Геннадия и Марию. Все они меня любят и проявляют обо мне заботу.

Бреслав Григорий Маркович 1907 года рождения (умер 25 июля 1975 года)