Барбаро и Контарини о России

Переводы трудов Барбаро крайне скудны. В 1873 г. в Лондоне вышла — в серии Общества имени Хэклута (Hakluyt, Society) — книга под названием «Travels to Tana and Persia», содержащая английский перевод произведений Барбаро и Контарини. Вот полное заглавие этого издания: Travels to Tana and Persia by Josafa Barbaro and Ambrogio Contarini. Translated from the Italian by William Thomas, clerk of the Council to Edward VI, and by S. A. Roy, esq. London, 1873. Редакция решила издать труды Барбаро не в современном (XIX в.) переводе, а в своеобразном старинном переводе (the quaint old translation) английского писателя Уилльяма Томаса, умершего в 1553 г. Издатели высоко ценили его хороший английский язык XVI в. Томас долго жил в Италии и там, вероятно, сделал переводы как «Путешествия в Тану», так и «Путешествия в Персию». Свою работу он посвятил английскому королю Эдуарду VI. Перевод Томаса заслуживает похвалы;[50] он лучше русского перевода, сделанного в 30-х годах XIX в. В. Н. Семеновым.

Из трудов Барбаро В. И. Семенов опубликовал в своем переводе только «Путешествие в Тану»,[51] приложив к нему итальянский текст этого произведения, перепечатанный из второго тома «Navigationi et Viaggi» Рамуэио, и сопроводив его объяснительными примечаниями. Семенов был довольно своеобразным переводчиком. Он много лет служил цензором в составе так называемого «Ценсурного Комитета» при Министерстве внутренних дел, т. е. действовал в реакционной атмосфере царствования Николая I. Семенов был другом M. П. Погодина и вращался, по-видимому, в интеллигентной среде,[52] но едва ли был подготовлен к работе над средневековыми источниками. Сам он так охарактеризовал себя в предисловии к «Библиотеке иностранных писателей о России»: «Поприще историческое совершенно для меня ново... в переводах старался я везде держаться сколь можно ближе подлинника... В исторических же примечаниях, составляющих обыкновенно труднейшую и самую невидную часть творения ученого, заменял я по возможности осторожностью в выборе сообщаемых сведений скудость собственных познаний». Правда, Семенов отмечает (в обращении «К читателям»), что пользовался помощью ученых,[53] которые облегчили ему «тягость исторических изысканий, трудных по существу своему и почти вовсе для меня новых». Эта помощь не спасла работу Семенова от многочисленных погрешностей и ошибок, что, впрочем, мало смущало русских исследователей ряда поколений: они пользовались этим устаревшим, неточным переводом и примечаниями к нему в течение более чем 130 лет, причем не упоминали и не привлекали — хотя бы для сравнения — еще один полный русский перевод «Путешествия в Тану» Иосафата Барбаро, появившийся в печати на пять лет раньше семеновского. В журнале «Сын отечества» (в четырех выпусках, в отделе «Путешествия») был издан анонимный перевод сочинения Барбаро, не сопровожденный никакими пояснениями.[54] Этот перевод, местами недостаточно близкий к оригиналу (примеры чего имеются на каждом шагу и у Семенова), сделан все же, вероятно, с текста, напечатанного во втором томе собрания Рамузио; что же касается ошибок и случаев непонимания, то их не меньше, чем у Семенова.[55]

Ввиду устарелости как анонимного (1831 г.), так и семеновского (1836 г.) переводов нет надобности сравнивать их и решать, который из них лучше. Для научной работы нашего времени ни тот, ни другой не годятся. Однако, принимая во внимание известность и распространение семеновского перевода, который, быть может, не сразу будет заменен ныне издаваемым новым, уместно показать для примера некоторые его недочеты и ошибки.

Семенов нередко опускает то, что представляет для него трудность. Например, Барбаро пишет[56] о татарском правителе степной части Крыма, которому платила дань генуэзская Каффа. Степные пространства названы «la campagna». Этим словом генуэзцы и венецианцы обычно называли причерноморские степи. Семенов в переводе просто опустил это слово, что в дальнейшем послужило причиной ошибки у позднейших историков.[57]

Хорошо известны описания, сделанные и Контарини и Барбаро,[58] московского мясного рынка на льду Москвы-реки в пределах города. Здесь в огромном количестве выставлялись на продажу цельные замороженные туши коров и свиней; будучи твердыми, как камень, они стояли на ногах (in piedi). В переводе же Семенова это своеобразное зрелище на рынке приобрело комические черты: «Любо смотреть на это огромное стадо мерзлой скотины, совершенно уже ободранной и стоящей на льду на задних ногах».[59] Почувствовав, по-видимому, некоторый недостаток в приведенной фразе (у Контарини), переводчик убрал в соответственном месте сочинения Барбаро (§ 55) смешные слова «на задних ногах» и оставил без перевода слова «messi in piedi».[60]