Барбаросса

Рокоссовским слово «Сталинград» произнесено не было, но его ладонь разом накрыла и большую излучину Дона, и даже Нижнюю Волгу. Рокоссовский (как и другие полководцы) уже побаивался летней кампании, а жестокие выводы Рокоссовского, сделанные им из опыта битвы под Москвою, потом были выброшены из его мемуаров рукою М. А. Суслова, ибо эти выводы никак не укладывались в привычную схему войны, облюбованную еще Сталиным и прилизанную его наследниками до нестерпимого блеска.

Вот только сейчас, в новые времена, мы начинаем публиковать то, что вырезано ножницами наших партайгеноссе…

5. В ГОСТЯХ У ЧУЯНОВА

Не хотел удивлять, а придется…

БАМ, о котором так много шумели в недавние годы, имеет прямое отношение к Сталинградской битве. Правда, до 1941 года он назывался БАМлаг, а из всего, что НКВД успело создать на костях «врагов народа», уцелела лишь станция Тында, где надобно бы ставить памятник не комсомольцам-добровольцам, а именно им – избитым, голодным, умирающим и пристреленным прямо на шпалах. «Это была страшная сталинская мельница, под жернова которой сплошным потоком сыпались осужденные». Стройка была строжайше засекречена, о ней никто в мире не знал, и нам, читатель, до сей поры неизвестно, сколько десятков (или сотен) тысяч людей там погибли.

Но вот грянула война, и в бухгалтерии НКВД подсчитали – сколько осталось? Выжили только десять тысяч. Рельсы, что были проложены, сняли. И увезли их. Куда? Каторжников запихали в товарные вагоны и тоже повезли. Куда? И увидели они Волгу… Уже осенью началось строительство объездной железной дороги Сталинград – Саратов – Владимировка, «чтобы, – как писал А. С. Чуянов, – обеспечить выход за Волгу». Тогда же и началась жуткая – иного слова мне не найти! – прокладка стратегической трассы от Кизляра до Астрахани, дабы перекачивать железнодорожные составы с бакинской нефтью. Раньше поезда с цистернами шли через Ростов, но под Ростовом хозяйничали танки Клейста…

Никто из жителей Сталинграда, ни сам секретарь обкома, ни последний попрошайка на вокзале – никто не знал, что в далеком Цоссене решено: Сталинграду пасть не позже чем 25 июля 1942 года. Вернувшись вечером домой, Чуянов говорил жене:

– Боже, какие мы нищие! Рельсы черт знает откуда привезли, так шпал нету. Кладут рельсы прямо на землю. Ни лопат, ни тачек – одни конвоиры да лозунги. Привыкли жить, думая, что мы баснословно богаты. А когда нужда приперла, так все аптеки в городе обеги – таблетки аспирину не сыщешь. Вот и крутись как знаешь. А виноватых днем с огнем не найдешь. Тем и кончится, что в конце концов я виноват останусь…

* * *

Осень в Сталинграде выдалась ранняя, дождливая. В канун битвы под Москвою он звонил во Владивосток приятелю Г. И. Масленникову и был поражен отличной слышимостью.

– У нас тоже пиковое положение, – доносилось с берегов Тихого океана. – Живем, как и флот, в готовности номер один. Сам знаешь, от соседей добра не жди.

Надеясь на сообразительность Масленникова, Чуянов отвечал нарочито легкомысленным тоном:

– А у нас по-старому. Живем, хлеб жуем. Тебе шлют приветы.

– Значит, помнят меня в Сталинграде? А кто? 

– Женщины. С чулочной фабрики Крупской, со швейной имени Восьмого марта. Работаем… телогрейки шьем, когда и ватники. Сам знаешь, что нужно для бойца в первую очередь.

– Толстые ватники, – догадался Масленников. 

– По последней моде – сорок пять миллиметров…

Легкие на помине явились женщины. Целая делегация – как раз с тех фабрик, о которых он помянул. Жаловались на необычную дороговизну продуктов, рынок стал безбожно вздувать цены.

– А у нас дети. Как прокормить? Молока нет. Раньше помидорами свиней кормили, а теперь помидоры на базаре кусаются.

– Дорогие мои, – отвечал Чуянов, – я вам не бог, не царь и не герой. С частниками драться не стану. Это дело их совести. Но вот на колхозную торговлю нажать еще вправе, и потому кое-кому влетит от меня по первое число…

Воронин из НКВД пришел с бумагами. Пользуясь затемнением города, шпана грабила прохожих. Их судили. Воронин сказал:

– А не жалко? Молодые – и под расстрел? 

– Сейчас телячьи нежности неуместны, – отрезал Чуянов. – А перевоспитывать некогда. Под расстрел не надо. Гони всех в штрафбат – там немцы их не помилуют…

Звонил из Москвы Ванников, ведающий вооружением:

– Привет. Тут маршал Кулик до меня напортачил. Исправлять все на ходу надо. Он, лопух, вместо автоматов спихнул на армию серию винтовок СВТ… Брось один раз на землю – и больше из СВТ уже не выстрелишь. Сейчас необходимо, как воздух, автоматическое оружие… ППШ! Слышал о таком?

– Выезжаю в Москву, на месте все и решим, хотя для моих заводов – дело новое. Но освоим, освоим. Обещаю. Ладно.