Барбаросса

Мартин де Варгас кивнул. Лейтенант не решился переспросить, что означает этот кивок,– да или нет.

– Пушка заряжена!

– Где?

– На носу.

Подбежав к ней, капитан вырвал фитиль у канонира, припал щекой к медной поверхности, прицелился и с ужасом обнаружил, что стрелять нельзя. Лодка сарацин шла точно в кильватер лодке Илларио, отставая не более чем на три корпуса. Риск попасть в своих был равен шансу поразить врага.

Расстояние между лодками все сокращалось.

– Что же делать?! – крикнул Лозано, который, так же как и прочие свидетели сцены, все прекрасно понимал.

– Молиться,– глухо сказал капитан.

Расстояние между лодками стало минимальным.

Мартин де Варгас ощущал себя охотником наоборот, охотником, мечтающим о спасении дичи.

Столкнулись. Короткий бой. Сарацин втрое больше, кроме того, они, как и все пираты, отлично владеют оружием. Весла взлетели как крылья, кто-то упал в воду, обливаясь кровью.

Не кто-то – Илларио. С расстояния в сотню шагов капитан де Варгас отлично рассмотрел его.

Все.

Капитан спокойно прицелился и ткнул фитилем в пороховое отверстие. Он не успел, как это требовалось по правилам, отстраниться, и его отбросило к противоположному борту. Когда он вскочил на ноги, то в том месте, где мгновение назад находились две лодки, медленно опадал водяной фонтан. Рушились вниз доски, люди, весла, тюрбаны.

У этого эффектного выстрела было не менее пяти сотен свидетелей. Все те, кто собрался у борта своих галер и с замиранием следил за исходом водного боя, восторженно заорали:

– Слава Мартину де Варгасу!!!

Их можно было понять, ведь им было продемонстрировано нечто вроде удивительного, неповторимого фокуса. На их глазах в одно мгновение ужасное поражение было превращено в кровавую, но полную победу.

– Слава Мартину де Варгасу!!!

Конечно, не все знали и видели, что стрелял именно капитан, но никто не сомневался, что на такие фокусы во всей флотилии способен только он.

Сам меткий стрелок пребывал в состоянии отнюдь не радостном. Он потерял друга. Он потерял надежного помощника. Он потерял важнейшие сведения.

Чему радоваться?

Но по складу своего характера Мартин де Варгас не был способен к длительным переживаниям, не говоря уж об отчаянии. Что ж, раз обстоятельства повернулись таким образом, надо рассмотреть, что выгодного есть в этом их повороте.

Самое главное, что впавшие было в тоску войска снова безоговорочно верят в своего командира. Судя по крикам.

– Подобная вера – товар скоропортящийся, ее надо использовать в тот момент, когда она крепче всего.

– Поднимать якоря! – крикнул Мартин де Варгас голосом, полным уверенности в победе.

Команда пронеслась ветром по всем галерам, и все выполнили ее с радостью. Мгновенно забылись грустные размышления о том, что взять с моря Пеньон невозможно, что еще никому это не удавалось, если только не применить хитрость. Никто не задался вопросом: какая может среди белого дня в открытом море быть хитрость?

Или теперь высшее проявление хитрости – лобовая атака?

Как бы там ни было, якоря поползли наверх, выдирая из живописного дна целые шевелюры цветной растительности и поднимая клубы мути. Гребцы налегли на весла, разом ударили барабанщики. Через самое короткое время на остров Пеньон, прямо под жерла его неутомимых пушек, двинулись в лобовом строю все шесть оставшихся в распоряжении капитана де Варгаса галер.

Подойдя на подобающее расстояние, они по общей команде изрыгнули огонь в направлении пока еще безмолвствующего противника.

Противник и на это ничего не ответил.

– Надо замедлить ход, а то нам не спустить шлюпки для пехоты! – прокричал на ухо капитану лейтенант Лозано.

– Не надо замедлять ход. Мы не будем спускать шлюпки!

Это было такой новостью в тактике, что лейтенант на время потерял дар речи.

– Но мы сядем на камни!

– Мы сядем на камни у самого берега и пойдем врукопашную!

– Мы потеряем корабли!

– Мы в любом случае их потеряем в этом бою, а так хотя бы с пользой. А за потери нам кто-нибудь заплатит.

– Кто?!

– Или Харудж, или Господь!

Мартин де Варгас надел кирасу и каску, засунул за пояс пару кинжалов и быстро прошел на нос, подбадривая гребцов и солдат. Гребцам, как это всегда делается в решающие моменты, выдали губки, смоченные вином, и они рвали на себя весла, зажав эти губки во рту.

Дыхание со свистом вырывалось из ноздрей. В таком состоянии человек может проработать не более получаса, но в решающий момент боя получаса бывает достаточно.

– Пехота, на нос!

Облачаясь на ходу в доспехи и приводя в порядок оружие, пехотинцы побежали вслед за своим капитаном. Стук каблуков примешался к грохоту барабана и звукам команд.

Мартин де Варгас встал за фок-мачтой и, выставив из-за нее один глаз, наблюдал за приближающимся каменистым берегом. Прятался он, разумеется, не из трусости, просто жизнь командира должна оставаться по законам боя в целостности как можно дольше. Атака продолжается до тех пор, пока кто-то руководит атакующими.

Остров отчетливо покачивался. Мартин де Варгас понимал, что покачивается не остров, а его галера, но его почему-то возбуждало это зрелище. Зрелище неустойчивости.

Пеньон, ты падешь!