Барби играет в куклы

Что поделать, но ее образ становился все тоньше и неуловимей, он так и норовил растаять от самой невинной фантазии, а уж мои фантазии невинными никто бы не назвал. Хотя с теткой получалось тоже как-то не очень — Полковник тут же начинал смотреть на нее вроде как презрительно, то ли ему не нравилось, что она вечно в фартуке, то ли еще что. Скорее всего, дело было опять же в том, что она была маминой сестрой. Ладно, эту мысль можно было совершенно оставить, потому что и сама тетя видела только своих "мальчиков" — им надо то, им надо сё. Меня это даже немного раздражало, если честно. В общем ну их всех, я решила, что мне пора возвращаться восвояси. Но как это сделать без ключей?

Я попробовала подъехать к тёте Вале: хочу проверить как там, дома. Подумать только, тетка бодро меня заверила, что она, видите ли, к нам наведывалась. Там все в порядке! Еще бы, не всё в порядке было с головой у неё и, конечно, у Полковника. Я спала на идиотском диване под идиотским фикусом зачем? Ради чего? Не могла же я сказать тетке, что страшно соскучилась по своим куклам, что они соскучились по мне. Да, между страницами учебников лежали Принцесса-Перышко и Принцесса-Снежинка, и их мать-Королева, но им было неуютно среди формул и цифр, они выглядели потерянными и несчастными. А дома остались Дамы и Кавалеры, Крылатые кони и ангелы. Конечно, когда в нашем доме поселился Георг, мне пришлось убирать хрупкие бумажные дворцы и их обитателей в стол. Но они были, и ждали меня, и скучали…

Что касается Георга, так он вообще решился на крайние меры — перестал ходить в туалет и делал свои дела под диваном! Это Георг-то. Но я его прекрасно понимала, он тоже жаждал изгнания, но не на улицу, а к себе, то есть к нам домой. И это сладосик-медосик Мишенька своим присутствием-отстутствием так на него действовал. Теперь, придя из школы, я первым делом лезла в убежище под диваном убирать вонючие кучки.

— Он нервничает, он хочет домой, — с надеждой объяснила я тете, — я отнесу его и буду каждый день там навещать.

Тетя Валя замахала руками: ничего, ничего, привыкнет. Похоже, Полковник её основательно запугал. Тогда я пошла в разведку — а вдруг Бабтоня уже вернулась. Ясное дело, что мне "повезло" как обычно. Я битый час просидела у подъезда, но её так и не дождалась, зато дождалась расспросов навязчивой соседки снизу, в смысле, где же я живу, что-то никого не видно. По крайней мере, стало ясно, что Бабтоня все еще не приехала из своего города с отсутствующим названием. А вдруг и города на самом деле нет тоже?

Я побрела пешком обратно и, конечно, не просто так побрела. Если идти дворами, то можно поглазеть на окна, кто-то там живет и как. Особенно это хорошо получалось вечером, когда повсюду зажигали свет и не всегда задергивали занавески. Я разглядывала кусочек обоев, угол какого-нибудь шкафа, картину на стене. Возможно, что где-то там в уголке стоял большой уютный диван, и я могла бы устроиться на нем с ногами и читать интересную книгу, или вырезать из бумаги нового жителя для своего города и ждать кого-то, кто обязательно должен прийти. А вон тот старик в окне, он наверное добрый и мог бы быть моим дедушкой, мы бы с ним разгадывали кроссворды, ну или играли бы иногда в шашки, потому что ни во что другое я играть не умею. Или вон на той кухне с клетчатыми занавесками я пеку пироги, и тихонько посвистывает чайник на плите и…

Тетя Валентина встретила меня по полной программе. Она била крыльями и спрашивала, как я могла? Как я могла так ее расстроить, ведь она за меня отвечает! Она очень, очень волновалась, буквально не находила себе места, если что, как ей держать ответ перед Георгием?

Да, действительно, я почему-то ухитрилась напрочь позабыть про Полковника, наверняка давшего тете самые четкие инструкции, как именно нужно вести себя с великовозрастными идиотками. Эти двое понятия не имели, что я сама за себя отвечаю, или хотя бы пытаюсь. И что, интересно, тетка подразумевала под загадочным "если что"? Хотя откуда ей было знать, что оно со мной вряд ли могло приключиться, потому что ничего не может случиться с невидимкой.

Человек невидимка — это было как раз про меня. То есть мои руки, ноги и все остальное оставалось на месте и было абсолютно видимым, но люди разговаривали, ссорились, обнимались, совершенно не обращая на меня никакого внимания. Вот однажды даже был такой случай, когда я пошла платить за свет и долго стояла у закрытого окошка, за которым смеялись и звенели чашками, а потом услышала, как проходившая мимо сотрудница ответила кому-то на вопрос "есть там кто?" — "совершенно никого". Вот прямо так и сказала: "совершенно никого", а я там стояла и даже чихнула два раза.

Итак, мой побег не удался, и все пошло своим чередом. И все бы ничего, если бы не дни, когда вся семья ухитрялась собираться за столом, а я, как и в первый раз, ужасно стеснялась братьев. И откуда только тетя Валя взяла эту дурацкую привычку рассаживать всех вокруг стола, чтобы потом в течение часа самой ни есть, ни пить, а только квохтать довольным голосом: