Барби играет в куклы

Мне вдруг увиделась та сцена, где Люшка сидела на страшной кровати с синим лицом, и вот она передо мной сейчас: Люшка карабкалась изо всех сил, я это знала, чувствовала. Ей никто не читал морали, но и не клал стопочку денег на расходы.

— Люшь, ты молодец, — повторила я, — это я бестолочь.

— Ну ты другое дело, — авторитетно заявила подруга и задумчиво повозила ложкой в тарелке. — Тебе всегда будет легче, по жизни.

Мое благостное настроение лопнуло как мыльный пузырь. Интересно, где она прочла эту мудрую мысль, уж не на дне ли тарелки, и не она ли как-то говорила прямо противоположное? Наелась и теперь издевается. Вот и корми её после этого! Конечно, я не дралась с Полковником на кружках, никто не посягал на мою честь, но так загибать про мою легкую жизнь…

— И в чем же мне будет легче? — спросила я, вполне готовая услышать какую-нибудь Люшкину глупость.

— А с тобой всегда кто-то будет носиться. Вон как Лёвчик, как твой Полковник. Ты такая… такая… — Люшка дирижировала дурацкой ложкой, а я как завороженная смотрела на неё. — Ты куколка, понимаешь? Тебя хочется положить в коробочку, чтобы не сломалась, и перевязать бантиком.

— Нет, постой, что ты несёшь! Кто со мной носится? Какая-то коробочка, бантик… Это какая же мне нужна коробочка, а? Ты вот по показам ходишь, по этим своим языкам, а меня туда даже в темноте с совком и веником не выпустят, чтобы не позорилась.

— Не выпустят, — совершенно серьезно подтвердила моя любимая подруга. — Ты не для этого, ты для частной коллекции, я так считаю. И хватит дурью маяться — ах, я толстая, ах, я уродина. "Лапочка" ты наша хроменькая — передразнила она кого-то. — И колбасы что ли дай, что-то я разволновалась.

Люша давно ушла, а я всё торчала на кухне. Ну вот, посидела подружка, наболтала невесть чего и удалилась с чувством исполненного долга. И вообще, стол выглядел так, будто за ним пировал оголодавший великан, наконец-то дорвавшийся до жрат…, пардон, до еды.

В тот же вечер поскребся в дверь и Лёвчик. Я уже давно заметила, что если эти двое приходили не одновременно, то всё равно партией, один за другим. Но сосед был, по крайней мере, сыт и, кажется, всем доволен.

— Люшка сравнила меня с куклой, — не выдержала я.

Лёвчик уставился на меня взглядом эксперта, и я почувствовала, что краснею. Всё-таки я зарвалась.

— А я тебе давно говогю… Ты, конечно, извини, не Багби, но вообще похожа. Если бы ты мне догевилась…

— То ты попытался бы превратить меня в неё, — закончила я Лёвочкину мысль. — И её создатели тебя бы засудили, потому что Барби-толстушка никому не нужна.

Лёвчик не обратил на мои слова никакого внимания, он сидел на табурете и, раскачиваясь туда-сюда, грыз ногти. Вот любопытно: я, в отличие от моих интеллектуальных друзей, не шевелила пальцами ног, не вращала глазами, не надувала губы. Означало ли это, что в моей голове не происходили никакие мыслительные процессы? Левчик между тем причмокнул, покончив с очередным пальцем, и изрек:

— Нет, зачем Багби, Багби ни пги чём. Но из тебя бы получилась такая мягкая гомантичная кошечка…. В смысле, женственная…

Вот это да! Это был воистину вечер открытий. Я могла выбирать между коробкой с бантом и корзиночкой с мягким матрасиком. Здорово! Вот Полковник наклоняется над корзинкой, брезгливо берет кошечку за шкирку… Главное, не нужно представлять всё это в натуральную величину и тогда можно улыбнуться.

В понедельник днём зазвонил телефон. Кто говорит? — Слон. Но было ясно, что какой-нибудь очередной дядька на том конце провода детских книжек не помнит, если вообще он был когда-нибудь ребенком. И ответь я так, Полковник отправит меня в психушку.

— Нечего тут трезвонить, — сказала я телефону, — Полковника нет дома, а нам, домоправительницам, не велено брать трубку.

Но эта жаба не унималась и продолжала занудливо квакать. Тогда я пообещала ее придушить, перерезать провод, разбить о стенку — помогло.

Ну-с, сказала я своим ребятам, кого следующего примем в нашу компанию? Вот ты, Козетта, довыпендриваешься, сейчас как сошью девушку неземной красоты, и она уведет у тебя Генри. Или сделаю для Жирафы друга, а ты, на них глядя, будешь им завидовать.

Я взяла в руки тряпичную головку и задумалась. Это был очень важный момент, когда еще ничего нет: ни черточки, ни точки, ни штриха, и всё — характер, настроение — на кончике моей иглы. Что-то сейчас получится?

Чёрт побери, ничего не получится! Что же это за день такой, а? То телефон трезвонил до хрипоты, теперь кто-то обрывал дверной звонок. Лёвчик так наглеть не мог, Бабтоня тем более. Стало быть, я отправилась убивать Люшку.

— Не, ты чё трубку не берешь, блин? Ну ведь знаю что дома, звоню-звоню, ни фига!

Я не успела возмутиться и ответить нахалке, потому что следом за Люшкой вошёл какой-то парень, вроде бы знакомый…

— Собирайся, — заорала Люшка, — поедем ключи искать!

— Какие ключи? Где?

— А я знаю, где? Куда засунула, там и будешь искать. Наташка уже всю контору на уши поставила, меня выгнать грозится.