Барби играет в куклы

— Кошмар! — закричала дама и стала стряхивать с себя собачонку. — Нет, нет, ты меня испачкаешь… Кошмар! — Тогда животинка, плача, побежала из комнаты, а хозяйка, почему-то пригнувшись, засеменила следом. Тощие ноги в дорогих туфлях покинули спальню последними.

Уф-ф, собачка была жива и, кажется, невредима, хотя… ну и что из того, что теперь на ней не было её шикарных трусов?

— Ты что натворил, подлец? Ты знаешь, чья это кр…. собака? — теперь уже шёпотом спросила я. Ответом мне был тихий рык.

За дверью стенали на два голоса, и я обречённо пошла туда.

— Мими, малышка, эта дрянь сделала тебе больно? Нет, не лезь ко мне! Посиди, посиди рядом с мамой…

Мими рядом с мамой сидеть не хотела, она была уже в прихожей и явно хотела уйти вон из этого дома. Её хозяйка нервно достала из сумки телефон и позвонила, точнее, приказала какому-то Борису подняться в квартиру. Я насторожилась.

К моему великому облегчению пришедший Борис очень бережно взял на руки пострадавшую и, выслушав наставления, унес её в машину. То есть никаких карательных мер против Георга пока не затевалось.

Дама, осмотрев себя в зеркальце и поправив лицо, откашлялась. Ну вот, теперь пришел мой черёд.

— Итак, ты и есть очередная прихоть моего сына.

Чёрт возьми, я еще никогда не была ничьей прихотью. Может, оно и ничего? Я шмыгнула носом и потупилась.

Дама откровенно меня разглядывала, и я догадывалась, что она никак эту самую прихоть понять не может. А она сама? Чёрные глаза, обведенные тушью, алый рот чуть не до ушей. И уши… большие, хрящеватые, да вдобавок на них покачиваются массивные серьги… Летучая мышь, да и только. Лёвчик точно потерял бы сознание, завидев всё это.

Вскоре дама бросила свое бесполезное занятие и вернулась к нашим баранам.

— Где Аркадий?

Ого, она спросила так, будто подозревала, что его труп лежит, к примеру, под кроватью, в логове пса Георга.

— Не знаю, то есть на работе, наверное.

— На утро после свадьбы? Очень мило. Хотя, учитывая все обстоятельства, все вполне логично. Вряд ли можно считать эту затею серьезным делом. Но на работе его нет, я звонила, и сотовый молчит. И домашний телефон тоже, между прочим, молчит.

Я понятия не имела, какие такие обстоятельства она учла, и почему все телефоны молчат, и есть ли выход из нашей тупиковой ситуации. У меня даже мелькнула мысль что, возможно, придётся сознаться в чем угодно, лишь бы мадам, наконец, на что-нибудь решилась — либо уйти, либо как-то разобраться со мной. И тут, точно черт из табакерки, явился ее сынок.

— Сын! — она протянула обе лапки, унизанные перстнями, ему навстречу. Королева-мать в заточении… Виктоша поставила бы ей "отлично".

— Аркадий, крайне глупо скрываться от собственной матери! Да еще эта ужасная тварь набросилась на Мими, стала её рвать, я пережила такой стресс…

При этом её мальчик, уже почтительно склонившийся для поцелуя, замер, затем в недоумении повернулся ко мне. Еще бы, я тоже было подумала, что ужасная тварь это я.

— В чём дело, Ксения?

Вообще-то мне захотелось нагло ответить, что ни в чём. Вот захотела и набросилась, и может быть, еще наброшусь и порву, потом, если захочу…

— Мало того, что ты приводишь в свой дом незнакомую мне женщину, так еще и ее ужасную собаку! Как ты мог такое допустить, Аркадий!

— Собака?! Ксения, откуда здесь собака?

— Это Георг, и он не набрасывался, она первая начала. И не рвал он никого, то есть порвал, но только трусы.

Судя по выражению лица Аркадия, он решил, что у меня сносит крышу. Но тут вмешалась его мать:

— Мне страшно представить, что там произошло! У Мими маленькое женское недомогание, а этот мерзавец сорвал с неё памперс… если он что-то с ней сделал…. Мне просто страшно думать о последствиях!

— Он кастрированный, — брякнула я и покраснела.

— Нет, это просто невообразимо… — мадам поднесла ко лбу когтистую сверкающую камешками лапку и потёрла висок. — Аркадий, у меня в сумке лекарство.

Пока Аркадий поил лекарством мать, я вдруг успокоилась — а ведь всё получилось очень даже неплохо. Сейчас мне велят выметаться, и я сделаю это с готовностью. Вот только достану из-под кровати Георга и выметусь. Да где же в этом доме швабра?

— Почему эта чашка оказалась здесь? — прервал мои мечты Аркадий, и они оба, не сговариваясь, посмотрели на шкаф.

— Кошмар… — снова простонал мадам.

Сразу стало ясно, что я сделала что-то не менее ужасное, чем затеянная Георгом драка. Но это тоже пойдет нам в актив.

— Я хотела выпить чаю. — Надо было смело сказать, что уже выпила и осквернила эту несчастную чашку.

— Чика, не нужно ничего брать без разрешения, — Адольф сказал это с нажимом на последнем слове, а мадам поморщилась.

— Это Гарднер, милая, из этого чай не пьют, — прошелестела она, в её голосе отчетливо слышалась безнадёжность.

Странно, вообще-то с виду это была чашка как чашка, хоть и не новая, а оказывается, какой-то гарднер…