Барби играет в куклы

Мое положение усугубилось тем, что Левчик с разбитым сердцем укатил в Питер (что-то там ему предложили), и Бабтоня, лишившись своего главного подопечного, примкнула к тете Вале. Теперь они считали своим долгом откармливать меня точно рождественского гуся, постоянно выясняли, какое у меня настроение и почему у меня "грустные глазки", а что ужаснее всего, пытались устроить мое счастье. Конечно, делалось это негласно, но Бабтоня слишком очевидно сменила свой репертуар, теперь в ее рассказах постоянно упоминались некие Зины, Кати, Томы, которые во второй раз очень удачно вышли замуж. Пока ее рассказы были довольно туманными, я терпела или просто отключалась. Иногда сбегала к Елене Петровне, но и она неожиданно поддержала моих любимых наседок.

— Ты считаешь правильным, что тебя окружаем только мы? — спросила она.

— Кто "мы"?

— Ну мы, старухи. Ты не считаешь, что пора бы и с молодым человеком время проводить? Я же не говорю про брак, а только про хорошего знакомого. Для начала. — Я едва сдержалась, чтобы не встать и уйти. Но Елена Петровна и сама все поняла и оставила эту тему, а я теперь знала, что она сочувствует не мне, а моим свахам.

Люшка появлялась редко. Придурок, сказала она про Левчика и, по крайней мере, три раза съездила к нему в Питер "посмотреть, че он там делает". После очередной инспекции она сообщила, что диор готовится к какому-то конкурсу и она ему, так и быть, поможет, и отбыла теперь уже надолго.

— Люшь, ты только с ним не цапайся, он и так наверняка нервничает, — попросила я подругу при расставании.

— Семен, ты же меня знаешь, я в таких делах главный "психотэрапэвт".

— Потому и прошу, что знаю. — Но Люшка надула в ответ свой фирменный пузырь, вот и поговори с ней.

Нет, день все-таки выдался ветреный, Мими даже в своем теперь не столь шикарном комбинезончике дрожала, и мы отправились домой. Георг встретил нас со снисходительно-презрительным видом — "только дураки выходят из дома в такую погоду" — было написано на его толстой физиономии. Я протирала тряпкой лапки Мими, когда в дверь позвонили. Явно это был кто-то чужой, то есть мы с Мими оказались не единственными дураками, и мой кот с подозрением уставился на дверь.

Тетушка пришла не с пустыми руками и подробно перечислила все, что лежит у нее в сумке: сырок, котлетки, кефирчик… Все это мне нужно будет съесть, к счастью, не у нее на глазах. Но не это было целью визита.

— Мы ждем тебя в субботу, — торжественно объявила тетя Валя и поправила очередной шарфик на груди — она становилась заядлой кокеткой. — У меня юбилей, сама понимаешь… К Антонине я сейчас зайду, приглашу. — И тетя Валя ушла.

Конечно, я вспомнила другой "юбилей", Мишенькин, и мне стало смешно и немного грустно. На этот раз никто не рылся в шкафах в поисках подарка для юбиляра и "приличненькой" юбочки для меня. Напротив, я сразу поняла, что подарю тете — часы, довольно старинные, я видела их в антикварном магазине. Конечно, они не смогут заменить ей моих величественных курантов, но рядом с циферблатом там тоже сидел упитанный амур, братец моего хулигана.

Тетя Валя конечно же расстаралась и наготовила на целую армию, крахмальная скатерть едва ни слепила глаза. Конечно же, тетушка рассадила всех парами и объявила: кавалеры ухаживают за дамами. Я бы предпочла заполучить в этом качестве дядю Толю или даже Полковника, но разумеется, они были "заняты", Денис оказался в кавалерах у Бабтони, а мне достался Мишенька. Ложка дегтя в бочке меда.

Впрочем, я через пять минут про него забыла, тем более, что мой сосед ухаживал исключительно за самим собой. Да, вот на ком педагогический талант моей тети обломал зубы…

— Толя, попробуй это, Георгий, положи себе то…, - ну и дальше по списку. Все-таки нас было за столом восемь человек, и моя ненормальная тетушка пыталась следить за тарелкой каждого. Ну что поделать, если у человека такой вот пунктик.

Мишенька отполз из-за стола первым и исчез по-английски, не прощаясь, затем засобирались Полковник и Полина под аккомпанемент тетиных вздохов, что они "мало ели". Мне бы следовало уйти вместе с ними, но я осталась и очень об этом пожалела.

После ухода моего грозного отца тетя и Бабтоня заметно расслабились. Дядя Толя объявил, что он не позволит дамам прикасаться к грязной посуде и исчез на кухне. Ох, как я ему позавидовала!

Тетя сидела раскрасневшаяся и, кажется, немного пьяная. Она успокоилась наконец, и оставила в покое наши желудки, зато тут же принялась… ну да, она принялась за меня. И Бабтоня с готовностью ее поддержала. О чем мои старушки "запели" дуэтом? Естественно, о том, что мне нужно подумать о своей личной жизни.

— Разве должна прелестная молодая женщина быть одна? — вопрошала тетя, обмахивая салфеткой пылающее лицо.

— И я, Валя, говорю то же самое — не должна! — кажется, Бабтоня тоже выпила лишнего, но ее "кавалер" снова наполнил бокалы, и свахи тут же с удовольствием тяпнули.