Барби играет в куклы

Люшка поизучала меня пару секунд и поставила диагноз — больной.

— Но это ничего, Семён, — завела она, не дождавшись от меня никакой реакции, — мог бы конечно вместо жратвы деньжат подбросить, если уж он такой добрый. Но в конце концов это лучше чем ничего. Но че он тянет резину, не пойму! Тебе нельзя его упускать, потнимаешь? Это же такой шанс, зашибись!

У меня от Люшкиных стонов начинала болеть голова и сводило желудок. Я тоже хотела, чтобы мой новый знакомый перестал "тянуть резину" и исчез из моей жизни. Он все давно искупил и исправил, теперь именно его присутствие было для меня настоящей каторгой.

Галошко, как я уже стала подмечать, могла бы по совместительству работать вороной, той самой, про которую говорят "накаркала". Потому что она, в конце концов, довыступалась и Аристарх в самом деле решил мне кое-что подбросить. Презент, так сказать.

Увидев его в дверях с очередным пакетом, я почувствовала острое желание завыть. Ну не надо мне ничего, не надо! А благодетель уже доставал большущую коробку с… Барби, кажется. Лучше бы это была она! Потому что в коробке, как выяснилось, лежало НЕЧТО или, правильнее сказать НЕКТО.

— Как я понял, ты любишь куклы. Я и сам ценю красивые вещи. А вот эта… согласись, вы с ней похожи.

Ни с чем подобным я согласиться не могла. Кукла была изумительно, невозможно красива в дымке золотистых волос, с нежным синим взглядом из-под длинных ресниц. Моя вполне уютная кухня вдруг поблекла, и новая чашка приобрела жалкий побитый вид. Да что там чашка, я сама себя почувствовала побитой и жалкой. Гость посидел, наслаждаясь этой сценой, и вроде как сочувственно тронул меня за руку, мол, ну я пошутил и теперь откланиваюсь, а ты приходи в себя.

Красавицу звали Лили. Интересно, подумала я, и как же теперь все остальные к этому отнесутся? Я вздохнула и потащилась в светёлку. Естественно, народ выпал в осадок, когда увидел Лили, даже Георг в оцепенении постоял перед ней, но близко так и не подошёл. Нам всем было неловко, всем кроме Лили, которая продолжала невозмутимо озмирать нас ясными голубыми глазами. Я осторожно усадила её на столе, стараясь не встречаться взглядом с Козеттой, и пошла мыть посуду. Пусть приглядятся друг к другу, попривыкнут.

Когда заявилась Люшка и прогалопировала, было, на кухню, я сказала ей со странным мстительным чувством:

— Он, к твоему сведению, сегодня кое-что мне подарил.

— Что? — едва не задохнулась моя алчная подруга.

— Там, на столе… сидит.

Люшка чуть было не опрокинула всю наличную мебель, кинувшись смотреть на подарок. Я не стала торопиться следом, пусть она справится с первым впечатлением сама, без моей помощи.

— Ни хрена себе, он совсем двинутый, — как-то не очень уверенно сказала Люшка, глядя на куклу.

Но вот что интересно, своими загребущими лапками она красавицу хватать не стала, созерцала на расстоянии. А кукла смотрела на нас. Мне показалось, что выражение ее лица за последние полчаса изменилось, то есть стало еще лучезарнее, хотя куда уж больше, и сидела она как-то немного иначе. Или нет?

На самом деле двинутой здесь была я, но зачем обращать Люшино внимание на столь очевидные факты. — Я не знаю, куда ее деть, — объяснила я обреченно.

— А чё? — нет, всё-таки Люшка вела себя необычно. Она как бы не очень удивилась моим словам, и испытующе смотрела на подарок. Может, тоже что-то такое чувствовала?

— Она жутких денег стоит, мне так кажется. Она, кажется, это… коллекционная.

Если подруга думала таким способом меня утешить, то сильно просчиталась. Я с неприязнью смотрела на жутко дорогую и, кажется, коллекционную куклу. Час от часу не легче.

— По-моему, она нас подслушивает, — как-то само собой прошептала я.

— А чё, мы ничего такого не говорим, — понизив голос, ответила Люшка и, вдруг опомнившись, рявкнула: — Не, ну тут все ненормальные, и ты, и я уже вот…

— И Георг. Он даже её обнюхивать не стал, представляешь? Он вообще странный стал в последнее время. У него кажется этот… депрессняк. Может, её куда-нибудь отнести?

Вообще-то я очень живо вспомнила одну картину: контейнер с отбросами, кукла простирает ко мне руки… Не знаю, зачем вспомнила.

— Я тебе точно говорю — кукла дорогая, — как будто прочла мои мысли Люша, — вдруг он завтра решит её забрать. Мало ли какие у него придури.

Да, я тоже почему-то о таком подумала.

Люшка как-то довольно быстро собралась уходить, даже деликатесы так, лишь чуть поковыряла. Следом, точно отсидев в засаде, ко мне пришел Лёвчик. Он был неподкупен, в том смысле, что от угощения отказался наотрез и усиленно рассматривал меня сквозь свои окуляры. Строго так, с осуждением.

— Ну и кто этот твой каменный гость? — высоким голосом вопросил он. Похоже, это мучило его не один день.

— Почему это каменный? — не поняла я. Но чем-то меня вопрос зацепил.