Барби играет в куклы

— И еще мне не нравится ваш одеколон. Вот.

— Ксения, детка, ты устала, понервничала. Тебе пора баиньки…

Фу, какая гадость эти его уси-пуси!

Спальня мне не понравилась с первого взгляда, оказывается, это только по телеку такие кровати смотрятся классно. А в жизни по такому стадиону только мяч гонять, и до середины можно добраться минут за десять, да и то если быстрым шагом. В зеркальном шкафу отразились некие тени, тоже изображавшие невесту и жениха. И за каким таким чёртом на полке в головах постели горели свечи!?

Да-да, и такое я видела в кино, там речь шла, кажется, о вампирах. Артур, между прочим, на такую роль запросто тянул, и грима не надо. Он сел на край кровати и потянул меня за собой и теперь, похоже, обдумывал, с какого бока за меня лучше приняться. Решил начать с руки и стал стягивать с нее перчатку.

Нет, я не была абсолютной дурой и понимала, что вот сейчас Арчибальд пересчитает губами мои пальцы, а потом примется за всё остальное. Я чуть отодвинулась и едва удержалась от вопля — так и есть, на покрывале уже лежало чьё-то бездыханное тело! Арчибальд схватил его и с усилием отшвырнул в сторону. Бегемот! Я проводила глазами белую тушку, описавшую в воздухе небольшую дугу и с мягким шлепком приземлившуюся где-то за кроватью, и даже позавидовала ей. Я-то осталась…

Медуза, то есть губы Арчибальда поползли вверх по моей голой руке, оставляя на коже влажную дорожку. Я в панике посмотрела на склоненную голову — даже в неровном свете свечей была видна небольшая лысина. Бр-р, меня передернуло. А он, он догадался и перешёл к активным действиям, бородка защекотала мне шею. Я затряслась и попыталась отодвинуться, но жених только обнял меня еще крепче.

Надо было слушаться Люшку, надо было так напиться, чтобы отключится совсем и проснуться через год. Или два… Но тут же стало ясно, что выпила я как раз достаточно, просто вино заблудилось и ударило не в голову, как следовало, а подкатило к горлу, и теперь плескалось, просясь наружу. Мы упали на постель, то есть Арчибальд упал и уронил меня, его борода теперь щекотала мне шею и грудь, а я сейчас заору, или захохочу, ой, нет, меня стошнит… Я так и не успела решиться хоть на что-нибудь…

Альфред сам как-то страшно захохотал и отпрянул назад. Он вскочил и запрыгал по комнате, извиваясь всем телом. Оцепенев от ужаса, я решила, что вот сейчас, в полумраке, передо мной исполняется что-то вроде пляски смерти, ясное дело, моей. Артур вроде как порывался встать на мостик и при этом издавал дикие звуки. И до меня не сразу дошло, что он не хохочет, а орёт и ругается, и не пляшет, а пытается стряхнуть с себя Георга. Потому что Георг вскочил ему на спину, и висел теперь в виде рюкзака на рубашке и при этом шипел как закипевший чайник. Он решил оградить меня от гнусных домогательств, вот что!

Вот тут всё-таки захохотала я, хотя сразу перешла на икоту. В комнате стало темно, и запахло чем-то палёным. Мой кот остался верен себе, или нет, верен мне. И неважно, что в итоге он забился под необъятную кровать и затаился. Георг сделал свое дело.

При свете ночника, который не сразу смог включить Арчибальд, стало видно, что один из подсвечников лежит на постели, второй — на роскошном ковре. И если у кого-то из присутствующих и было романтическое настроение, то от него не осталось и следа, вернее след-то остался, в виде подпалин на простынях и неприятной вони в воздухе.

Жених, то есть муж, вначале, подбадривая себя ужасными ругательствами, попытался приподнять кровать, чтобы добраться до Георга, но не тут-то было — кроватка не сдвинулась и на сантиметр. Тогда он выбежал из спальни, грозясь прибить эту мразь. Ну что же, прежде чем он доберется до Георга, ему еще нужно будет как-то справиться со мной.

Чем закончилась брачная ночь? Я оказала пострадавшему первую медицинскую помощь — поскольку он очень нервничал и йода не нашёл, то я обработала нешуточные царапины, кажется, коньяком. Пациент шипел и ругался сквозь зубы, потом принял панацею внутрь и заявил, что не может спать в комнате, где затаилась эта…, не буду повторять оскорбления в адрес Георга. Он, то есть Артур, постанывал, мотал головой и скрипел зубами, а потом взял бутылку с лекарством и ушёл в другую комнату и назад уже не вернулся.

— Да, наделал ты дел, — прошептала я Георгу, пытаясь заглянуть под ложе. Но он прикинулся глухим и никак не отреагировал. Главное, подумала я, теперь он наверняка доживет до утра, а там я что-нибудь придумаю.

В спальне было очень тихо, я то ли спала, то ли грезила наяву. Несколько раз вскакивала, будто увидела кошмар, и всякий раз в надежде, что вот, наконец, я проснулась, и окажется, что не было на самом деле ничего: ни свадьбы, ни Арчибальда, ни этой комнаты. Увы…

И еще совсем не кстати в голове засела мысль, что вот у Арчибальда старая морщинистая шея, совсем как у Полковника, уж про лысину вообще молчу. Как можно испытывать одновременно жалость и отвращение, не понимаю, но я испытывала.