Бард

Мои товарищи испуганно переглянулись. Где-то, словно бы очень далеко, я услышал встревоженные возгласы Джонатана, Джоурбы и других орков. Лицо Риголана придвинулась ко мне, заслоняя весь остальной мир:

– Скажи мне, бард, – произнес Риголан, – что ты видел?

– Я видел некроманта – Мортимера, сына Мрокса, мертвого вот уже более двухсот лет! – поспешно, словно в горячке, зашептал я. – Он стал Личем, он обрел гниющее сердце, он превращается в мумию! Он пытался уговорить меня отказаться от битвы, сказал, что мы все погибнем, и показал мне свою армию! Их много, Сын Тени Риголан, очень много! Среди них есть и люди, и орки, и даже темные эльфы! Всего – около пятисот—семисот зомби и полсотни вампиров! – Глаза Риголана расширились от удивления, и я схватил его за плечо, вдруг испугавшись, что он мне не поверит и сейчас уйдет, не дослушав до конца. – А еще у него пять сумеречных драконов! Отравленных драконов, которые жаждут разрушения!

Я отпустил Риголана, и он отпрянул, будто бы в испуге. Где-то надо мной послышалось хлопанье гигантских крыльев, и я услышал в своем сознании голос дракона:

– Бард! Бард, что с тобой?! Твой разум превратился в какую-то кашу! Ты слышишь меня?!

– Фархи! – прохрипел я и, рванувшись вперед, уселся на земле. Голова кружилась. – Фархи, некромант отравил пять драконов, я видел их! У него пять драконов!

Волна гнева из драконьего разума заставила меня замереть, даже головокружение прекратилось. Я понял, как этот дракон мог напугать Молодых Богов. То, что он испытывал, не было простым желанием мстить, что-то разрушить или кого-то убить. Это была маниакальная, всепоглощающая страсть к разрушению всего сущего – вплоть до разрушения вселенной. В ужасе я вскинул голову, краем глаза успев заметить, как мои товарищи падают на землю, закрывая головы руками, и только Шеба, ухватив меня за воротник куртки, пытается волочь мое тело.

Дракон бил крыльями и извивал свой змеиный стан в каком-то конвульсивном танце. Его шея лихорадочно изгибалась в нескольких плоскостях, пока он наконец не вскинул голову. Из его пасти прямо в небо ударил столб огня, заливая поляну, на которой мы теперь находились, багровым страшным светом. На секунду мне показалось, будто я вернулся в свой сон, на свидание с Мортимером. Я лихорадочно оглянулся по сторонам – некроманта не было видно. Только Шеба, вцепившись в мой воротник, стояла, подняв голову и раскрыв рот, как завороженная, наблюдая за драконом.

– Отпусти меня, – попросил я. Шеба обратила ко мне свой потусторонний, лишенный разума взор, секунду смотрела, не понимая, затем отпустила воротник. Дракон над нами крутнулся на месте, все еще извиваясь телом, затем снова поднял голову и выпустил пламя, а после этого издал протяжный, устрашающий не то рык, не то вой.

Фархи сделал над поляной несколько стремительных кругов, а затем стал опускаться, часто хлопая крыльями и поднимая под собой настоящую бурю – в лицо мне уже летели трава с комьями земли, сухие веточки, горсти хвои. Тяжело спрыгнув на землю, дракон раздраженно хлопнул крыльями еще раз и наконец сложил их. Фархи нервно дернул головой и выпустил из ноздрей пар.

– Прости, бард! – услышал я голос дракона сквозь грохочущий гневный рокот музыки в его разуме. – Я очень рассержен! Ублюдок! Маленький жалкий человечек поднял руку на драконов! Я его испепелю! – ревел Фархи.

Я смотрел на нервно подрагивающего, пританцовывающего дракона, задрав голову, охваченный ужасом и восторгом одновременно, как в нашу первую встречу. Он был грозен, он был ужасен в стремительной подвижности своего тела, в своих порывистых, нервных движениях, но как он был грациозен и красив в этот момент! Я любовался им, откинув голову назад, когда вдруг сердце мое сжалось от страха.

Над поляной, плавно взмахивая крыльями, почти бесшумно появился черный дракон. Дракон был невелик, чуть ли не вдвое меньше Фархи, но я знал, что он не единственный. В одну секунду в моем сознании пронеслось и то, что некромант решил не откладывать часа нашей смерти, послал своих драконов убить нас, и то, что наша миссия оказалась все-таки бесполезной, и то, что можно еще попытаться предупредить товарищей, чтобы они бежали и сумели передать страшную новость живым драконам. Единственное, что я успел сделать, так это выкрикнуть, сдавленным голосом:

– Фархи!